- 7 -

ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ

 

25 октября 1967 года. Последний день в лагере. Десять лет позади. Завтра я должен выйти на волю. Прощай, Мордовия! Прощай? А может быть — до скорого? Ведь оба прошлых раза, выходя из лагеря, я был уверен, что прощаюсь с ним навсегда, а пробыл на воле один раз полтора года, а второй и вовсе восемь месяцев... Так что с 1950 года я был свободен чуть больше двух лет. Но тогда я был мальчишкой, а теперь у меня полно седины в бороде да, наверное, и волосы окажутся полуседыми, когда отрастут...

Мы прохаживались с Андреем Синявским в последний мой лагерный вечер. Он говорил, что хорошо бы мне устроиться в библиотеке в каком-нибудь тихом и незаметном месте — ведь больше всего на свете я люблю книги. Что там можно будет оглядеться и подумать, как жить дальше. Я молчал. И не только потому, что привык за свою жизнь больше помалкивать, не впадать в откровенность — да что притворяться? — стал скрытным и ни одному человеку на свете не говорил, что у меня на душе. Не было у меня таких людей и такого человека. Но в тот вечер я молчал не поэтому. Не мог же я сказать Синявскому, что я боюсь завтрашнего дня, боюсь оказаться по ту сторону колючей проволоки и вышек, боюсь этой долгожданной свободы?! Разве он может понять меня? Вон, он и письма все время получает, и посылки, и жена к нему на свидания ездит и даже с друзьями: те хоть поглядят на него сквозь забор... Небось, они его ждут-не дождутся. А когда придет его время выходить, обязательно она за ним приедет и, наверное, костюм вольный привезет — не ехать же ему домой в клифте и телогрейке... А меня на воле не ждет ни одна живая душа, и я боюсь завтрашнего дня, боюсь — что тут поделаешь? Страшно в сорок лет, одному на свете, начинать новую жизнь, неизвестно какую, да еще со справкой об освобождении вместо паспорта. Вот я и молчу: стыдно признаться, да и не поймет он меня.

Дела свои лагерные я закончил: роздал свою библио-

 

- 8 -

теку — а она у меня хорошая собралась за десять лет, четыре мешка книг: ну и злились же надзиратели, когда приходилось шмонять меня при переезде из лагеря в лагерь! И альбомы вырезок по космонавтике и космическим ракетам роздал, пусть ребята в лагере продолжают это дело. А мне не везти же все это с собой неизвестно куда! Выйду я завтра налегке: зубная щетка и полотенце с мылом в кармане. А руки свободные, так удобнее.

Ночью я спал плохо. Думал: что это за город такой Белгород-Днестровский, куда мне дали направление из лагеря? И как я там устроюсь? И как буду проезжать через Москву, и смогу ли повидать Леню Р., который освободился в августе и оставил мне московский адрес своей матери? И как все там, на воле? Многое изменилось за десять лет... Какая новая жизнь ждет меня там? Да нет, не хочу я никакой новой жизни и даже библиотекарем не хочу работать ни в каком тихом месте. Ничего я здесь больше не хочу. Вот огляжусь в этом Белгороде-Днестровском, граница там, вроде, недалеко... Надо бежать. Хватит с меня этой жизни — и новой, и старой...

Толпы людей повидал я за свою лагерную жизнь, о множестве слышал и читал, и думаю, что мне не повезло больше всех. Слышал — с придыханием говорят: погубил Сталин ленинскую гвардию! Или: несчастные маршалы — расстреляны ни за что ни про что! Как ни за что ни про что? Разве все они не участвовали в тех же делах, пока он их не уничтожил? Разве не уничтожали друг друга, не предавали самых близких людей, пока очередь не дошла до них самих? На наших глазах утвердилась тенденция считать мучениками тех, кто погиб при Сталине. Вот Антонов-Овсеенко-сын пишет в своей книге "Портрет тирана", какой чистый и честный большевик был его отец, и как несправедливо погиб. И винит только Сталина и тех из его приспешников, кто остался в живых. Да ведь его отец делал эту революцию и был на важнейших постах, вплоть до наркома юстиции РСФСР при Сталине — задумался ли сын, сколько на нем было крови?.. И как это получилось, что его мать арестовали еще в 1929 году, а отец продолжал свою советскую карьеру? Не бросил свой партбилет в лицо "тирану", не отказался от всех своих постов, а робко надеялся, что его "минует чаша сия", или терпеливо ждал своей очереди... Мне никого из них не жалко; каждый получил по заслугам. Они все сознательно и по своей

 

- 9 -

воле были творцами и соучастниками всего этого. А меня сука-жизнь совсем маленьким несмышленышем бросила в эти жернова и давай молоть. За что? Может быть, за родителей?..

И пошла моя память назад, закрутилась, как в кино. С чего началось, как случилось, что вся моя жизнь пошла наперекосяк? И кто виноват?

 

- 10 -

Партийное строительство

Чистка еще более закаляет и мобилизует массы для борьбы за генеральную линию партии. Выводы проверочных комиссий необходимо осуществить в каждой ячейке.

Правда, 2 января 1930 г.

 

Покончим с кулаком навсегда

Открылся съезд групп бедноты. Саратов.

Конференция батрацко-бедняцких групп Немреспублики. Против эмиграционной политики кулаков. Покровск.

Расстрел кулаков-вредителей. Казань. 16 января. (РОСТА). Приведен в исполнение приговор над крупными кулаками-вредителями Буинского кантона братьями Шариповыми...

Правда, 17 января 1930 г.

 

Капитализм вступил в четвертую голодную зиму

Капиталистическое производство неуклонно падает. Безработица, нужда, нищета, голод миллионов рабочих и крестьян непрерывно растут.

Самая тяжелая зима XX века.

Правда, 2 января 1933 г.

 

Прикрепление хлебных карточек

Для улучшения порядка продажи хлеба президиум Моссовета решил провести прикрепление всех хлебных карточек к определенным магазинам. Прикрепление к магазинам будет производиться по выбору самого покупателя и продлится с 3 по 15 января.

Правда, 2 января 1933 г.

 

- 11 -

Снабжение

*  10 марта начинается продажа хозяйственного мыла. Мыло отпускается по нормальным ценам с отметкой на мартовских продкарточках первой серии, по коммерческим ценам — с отметкой на продкарточках всех остальных серий.

*  По распоряжению горснаба магазины и палатки Мосторга, Мостропа и Аптекоуправления начали свободную торговлю туалетным мылом.

*  С 13 марта начинается продажа населению сахара по талону №1 мартовских продкарточек всех серий. Талоны действительны до 25 марта включительно.

Правда, 11 марта, 1933 г.

 

Очистим ряды большевистской партии

от всех ненадежных, неустойчивых, примазавшихся элементов!

Правда, 24 мая 1933 г.