- 134 -

МОЙ ПРЕЕМНИК

 

Вместо меня надо было кого-то ставить на место начальника Санчасти строительства. Выбирали, конечно, без моего участия.

 

- 135 -

Назначить хирурга Манукяна (он же заведовал больницей) сочли неразумным, чтобы не лишиться хирурга, столь необходимого на таком строительстве, как у нас. Щиголь, которого я обменял у Зубкова на другого врача, был слаб, болен и не знал обстановки.

В конце-концов назначили начальником Санчасти вольнонаемную фельдшерицу, которую мы раньше не знали, говорили, что муж ее на фронте, а она с матерью и семилетним сынишкой якобы эвакуирована в связи с наступлением немцев из Карелии и попала в Коми республику, здесь бедствовала, голодала, долго не могла устроиться. Это была молодая симпатичная женщина, звали ее, Екатерина Федоровна. Держалась она очень свободно. Я готовился передать ей все дела. У меня был секретарь — «Михал Михалыч», которого звали обычно «Нахал Нахалыч», это ему больше подходило, — пройдоха во всех отношениях, хорошо знавший канцелярщину. Бумажные дела поэтому я мог не передавать, а стал сразу знакомить Екатерину Федоровну с обстановкой, во всех наших подразделениях. Меня удивило, как она свободно общается с людьми разного склада. Я побывал с ней везде. Недостатков не скрывал, чтобы ей не пришлось отвечать за то, что не сделал я.

Мы много разговаривали между собой обо всем. Как-то она упомянула, что бывала на стройке дороги Чибью-Крутая. На мой вопрос: «Зачем?» она ответила: «Искала мужа». Меня это сначала не удивило — вольнонаемных там было немало, а ее муж — инженер.

В другой раз я рассказал ей о письме, полученном от семьи, вести были безрадостные. Екатерина Федоровна на этот мой рассказ тихо вздохнула: «Да... достается нам...» Я посмотрел на нее и спросил: «Кому это «нам»?» и услышал в ответ: «Вашим женам». Меня это смутило. Я невольно спросил: «Вы со всеми так разговариваете, как со мной? Из ваших слов, из оговорок можно подумать, что ваш муж не на войне, а в лагере». В конце концов так и оказалось: муж арестован, но она не знает, где он. Я посоветовал ей говорить, что муж призван на военную службу, но писем от него нет, где он — ей неизвестно, после этого признания она мне стала еще ближе, я помогал ей в работе и устройстве быта чем только мог.

 

- 136 -

Вскоре пришел приказ из Санотдела о моем переводе на подразделение (или, как тогда говорили, «командировку») Адзьва-Вом. Это был лагпункт для инвалидов, где их собрали около тысячи. Начальником там служил Краснопольский, которого я знал по Воркуте, где он занимал должность нач. канцелярии лагеря. Говорили, что до революции он был гвардейским офицером, а его жена чуть ли не придворной дамой. После революции Краснопольский жил в Ленинграде, работал в областной милиции, последнее время инспектором.

Мне не хотелось уезжать. Работа здесь казалась легкой, хотя бы потому, что с начальством бороться не приходилось, появилось свободное время, которое я использовал на общение с друзьями и думы о доме. Я попросил начальника строительства не направлять меня на Адзьву, оставить здесь. Он сказал, что вынужден перевести меня, таков приказ, но разрешил послать телеграмму начальнику лагеря с просьбой оставить. Начальник подтвердил приказ о переводе.

В день отъезда Екатерина Федоровна пригласила меня на прощальный обед. За обедом я выпил чуть ли не пол-литра водки...