ПАМЯТИ МИХАИЛА ПОПОВА
МОЙ СОСЕД
вместо баллады
Нет ничего страшнее смерти в
лагере...
А. Федосеева, Радио "Свобода"
Мы жили почти рядом.
Он
В том переулке, где был дом —
На зависть всем простым соседям:
Богатый, аккуратный, светлый.
Дом труженика злых морей —
Механика с женой своей —
Гречанкой, дремлющей в окошке
По целым дням с блаженной кошкой.
Их сын весьма заметным был —
Как баловень морской судьбы:
Всегда надменный, сытый, праздный,
Он нам казался высшим кадром.
И даже ростом был высок —
Не пил ли с детства ценный сок?
Лишь почему-то не вертелись
Вокруг него шальные девы...
Таким застала и война
Его, не пощадив лишь нас.
Он даже плавал при румынах,
Не подрываясь и на минах.
И впрямь — содействовал сам Бог
Жить так — в достатке, без тревог.
Вон даже не пускала мама
Жениться: "Счастлив будь
Лишь с нами!"
Потом мы встретились в тюрьме.
Попались вместе — как на смех...
И столько разных впечатлений
Звучало в камере отлепи!
То перебрали неспеша
Все штаты в пресловутых США,
То счет свели с литературой —
Безмолвной, подлой нашей дурой,
Не давшей никому ответ
На тайны прошлых страшных лет,
Хоть и читали не с начала,
А с Горького — назад... Печально
Тогда не сразу я узнал,
За что сосед арест познал:
Без денег, без работы сносной
На море, раз запрет был грозный,
Пусть и со знаньем языков,
По-русски он не снес оков
И стал наивные листовки
Совать по ящикам почтовым.
Ну и влепили целых шесть —
К его полета ...
Наглядный
Жест!
А после он соседом стал,
Приплыв на лагерный причал.
Мы встретились в мордовской зоне,
Когда с тайшетским эшелоном
Его пригнали на убой...
Да, тут не выдержит любой:
И сырость, и порядок строгий,
И вся людская безнадега.
А как большому моряку
Извечно выносить тоску
По той элементарной пище,
Какой здесь и с огнем не сыщешь?
Так не осталось ничего
От несшего тугой живот
И, даже избегая женщин,
До ста жить могшего
Не меньше?
Сосед скончался там,
когда
Успел оставить я свой ад.
И мне не по себе немножко
Бывало видеть у окошка
Его дряхлеющую мать
И на вопросы отвечать,
Пока ей вскоре не судилось
Уйти из жизни той постылой
Вслед за сынком-холостяком,
Как и за мужем-моряком,
Работавшим до перестройки
Лишь председателем жилтройки.
Так разорилось их гнездо —
Пустым остался добрый дом,
Где только кошка уцелела —
Дитя гречанки ошалелой.
Но до сих пор в ушах моих
Стоит ее нерусский крик:
"Кто посадил его на голод?"
О, тщетный всенародный голос!
Теперь я даже не могу
Смотреть на дом их — в том углу,
Где жизнь сама, казалось, тоже
От голода тянуть не может...
Пока не стал жить в доме том
Не просто крепкий управдом
А некий пожилой военный —
Сосед, что ни сказать, отменный!
Да, не из тех ли влез под крышу,
Кто и сгноил Попова Мишу?
Невыносимая страна,
Что изживает
Мирно
Нас!