От переводчика¹

Книга попала ко мне случайно. Я не могла от нее оторваться, пока не прочла от корки до корки. История молодой девушки, не сломившейся под натиском обстоятельств, нашедшей в себе силы не только преодолеть удары судьбы, но и сохранить любовь к жизни, к людям, к прекрасному, заставила меня если не забыть, то совершенно по-иному взглянуть на свои собственные проблемы, казавшиеся мне в ту пору едва ли не глобальными. Несмотря на страшные картины тюрем и сталинских лагерей, книга не оставляла в душе осадка безысходности - напротив, несла мощный жизнеутверждающий заряд.

Как часто это случается - сегодня ты мечтаешь, надеешься, строишь планы, а назавтра оказывается, что судьба не оставила тебе ни малейшего шанса на выбор: ты все быстрее несешься по узкому жизненному тоннелю, и у тебя есть только одно право - право остаться человеком. Найдешь в себе силы воспользоваться им - и жизнь не пройдет понапрасну. Книга Эмми Гольдакер - об этом, во всяком случае, так восприняла ее я.

Прошло время, книга не забывалась. Меня не покидало ощущение, что она адресована именно русскому читателю, только он может понять автора до конца. Так возникла мысль о переводе. Я написала г-же Аттингер-Гольдакер, живущей теперь в Швейцарии. Завязалась деловая переписка, которая от письма к письму становилась все более дружеской. Когда перевод в основном был сделан, автор книги любезно пригласи-

ла меня приехать к ней в гости, чтобы вместе поработать над русским вариантом издания. Я с радостью приняла предложение.

Семья Аттингер встречала меня в женевском аэропорту. Пожилая супружеская пара, ничем не отличающаяся от прочих. К тому же маленькую г-жу Аттингер-Гольдакер, а заодно и табличку с моим именем, которую она держала в руках, я не сразу заметила в толпе встречающих. Дежурные фразы приветствия. А может, я напрасно так уж идентифицировала героиню книги с автором? Да и прошло столько лет... Но уже через пять минут, в машине, я поняла: это Эмми, знакомая и близкая мне по книге, хоть и на полвека старше. Мы быстро подружились, сразу нашли общий язык. Все «фрау» и «герры» были немедленно отброшены, и дружеское «ты» само по себе вытеснило официальность из наших отношений. Разница в возрасте нейтрализовалась.

У нас было много работы. Я читала вслух русский текст, Эмми слушала, и мы вместе разбирались с вопросами, возникшими у меня в ходе перевода. Что-то нуждалось в дополнительных объяснениях для более точного выражения авторской мысли. Где-то хотелось добавить комментарии. Некоторые абзацы пришлось немного изменить, так как были допущены неточности, в деталях, которые неизбежно были бы замечены русским читателем. Но самое главное - это Эммины рассказы о том, что стало с теми или иными персонажами книги, как сложилась после возвращения ее собственная жизнь, о ее встрече с Фредом (отнюдь не сентиментальная Эмми часто доверительно шептала мне, что Фред - «ее сокровище», «подарок судьбы, который она заслужила»).

В этой семье я чувствовала себя удивительно уютно, будто мы знакомы много лет. Небольшой домик в местечке Шезо, недалеко от Лозанны - все-таки она попала туда, фрейлейн Гольдакер, хотя и намного позже, чем собиралась, и теперь не только говорит, но и пишет книги на французском языке. Она счастлива. Им хорошо вдвоем - Эмми и Фреду, двум немолодым, очень дружным и интересным людям. На стенах - картины, написанные Фредом. Картины - часть жизни этой семьи,

отдельная тема для разговора. Я с удовольствием их рассматриваю, а Фред на «своем собственном немецком», как говорит его жена (родной язык Фреда - французский), рассказывает истории их создания. Есть там и «русская тема» - впечатления от путешествия по Сибири в начале 90-х. В светлых, чуть печальных пейзажах с отреставрированными деревянными церквушками - Россия возрождающаяся, настоящая, вечная. Такая, какой ее воспринимает и Эмми. Нет, она ничего не забыла, не вычеркнула из памяти годы мук и унижений, но, проведя для себя четкую грань между «советским» и «русским», смело говорит о своей любви к русскому языку и народу. Кстати, за эту «лояльность» ее довольно часто критиковали на Западе.

Но прежде, чем жизнь снова вошла в колею и Эмми Гольдакер смогла вспоминать, а потом написать о времени, проведенном в России, прошло немало лет. И это были нелегкие годы.

Подведя черту под прошлым в день своего возвращения 27 августа 1955 года, она еще из Англии (где читатель и простился с героиней «Деревянного чемодана») стала писать письма в Германию, чтобы найти работу. Но приходили только отказы, мотивировка которых часто острой иглой впивалась в сердце: предпочтение отдавалось тому, кто не терял десяти лет и был в профессии постоянно. Наконец, благодаря хлопотам матери и ее связям в церковных кругах Берлина, Эмми удалось получить место секретаря в Экуменическом институте в Шато-де-Боссе - Международном центре женевского Всемирного Совета церквей по проведению съездов и конференций. И 27 июня 1956 года Эмми навсегда покинула Германию - всего через десять месяцев после возвращения.

Владелец небольшого магазинчика, в котором она накануне отъезда покупала - теперь уже кожаный - чемодан, шутливо сказал: «О, раз вы едете в Швейцарию, то обязательно выйдете там замуж и никогда больше не вернетесь». Эмми посмеялась, но его слова оказались пророческими. Спустя ровно три года она стала женой Фреда Аттингера, красавца-шутника с добрым и чутким сердцем и сильными, заботливыми руками. С тех пор они неразлучны, и в их общей жизни то

бурлящей водоворотом событий, то относительно спокойной - нет места только скуке. У них и сейчас много дел: Фред пишет картины и участвует в выставках, Эмми берет уроки русского языка и читает русские книги, ведет общественную работу, разъезжая вместе с мужем на машине по всей Европе.

«Деревянный чемодан», написанный Эмми после настойчивых уговоров ее матери и Фреда, при их огромной поддержке, принес не только популярность, но и большие хлопоты: посыпались предложения дать интервью, поучаствовать в радио- и телепрограммах, провести творческие встречи. Читатели хотели познакомиться с автором книги лично, поговорить, получить ответы на интересующие их вопросы. Непривыкшая к публичным выступлениям в большой аудитории, г-жа Аттингер-Гольдакер вначале безумно волновалась и не спала ночами перед очередной встречей, особенно если она проходила в таких престижных залах, как Бюренпарк в Берне, или, например, в женевском отеле «Метрополь» на заседании закрытого клуба избранных членов общества. Но Фред был рядом, да и Эмми всегда умела в нужный момент взять себя в руки. Природный талант рассказчицы взял верх, вместе с опытом пришла радость от живого общения.

Не обошлось и без курьезов.

Не раз отмечавшаяся критикой «кинематографичность» «Деревянного чемодана» послужила поводом для переговоров с одной английской компанией, которая как-то внезапно исчезла с горизонта, оставив после себя получасовой ролик «миссионерского» характера, заказанный, как выяснилось, одним швейцарским священником. Когда Эмми случайно наткнулась на соответствующую информацию в Интернете, а потом увидела фильм, возмущению ее не было предела: настолько все выглядело фальшиво и нелепо, к тому же создатели исказили идею произведения, поставив во главу угла религиозный аспект. Эмми обратилась в суд и, потратив кучу нервов и немало денег, добилась-таки, чтобы фильм «исчез с лица земли». Только русские, и никто иной, в состоянии сделать такой фильм, считает она. Пожалуй, с этим нельзя не согласиться.

Из рассказов Эмми мне удалось узнать кое-что и о судьбе других героев книги. Отец Эмми, Пауль Гольдакер, умер еще в 1940 году в одной из клиник палестинского города Хайфа. Мать, Иоганна Гольдакер, последние десять лет прожила с Эмми и Фредом в их маленьком швейцарском домике - так матери и дочери судьба вернула долг за их десятилетнюю разлуку. Почти все подруги возвратились в Западную Германию, исключая Анну-Марию, поселившуюся с дочерью Женей в Дрездене. Со многими связь как-то сама собой прервалась. Мария, с которой Эмми познакомилась еще во франкфуртской тюрьме, приехала домой с сыном Виктором, родившимся в России. Муж, считая ее погибшей, уже женился на другой женщине. Тем не менее вернулся к Марии, но лишь на короткое время. От своего русского отца сын унаследовал тягу к медицине и начал ее изучать, но его жизнь трагически оборвалась - Виктор утонул во время путешествия в Таиланд. Несколько лет назад подруги случайно встретились в Нюрнберге. Мария не узнала Эмми и не могла (а может быть, не захотела?) ничего вспомнить. Агнесса некоторое время оставалась в Инте, но потом ей разрешили уехать к семье в Душанбе. В 1972 году приехала в Германию с двумя детьми и... двумя чемоданами вещей. Была в гостях у семьи Аттингер в Швейцарии. Эмми помогла ей вступить в контакт с Международным Комитетом Красного Креста. После этого Агнесса работала в Немецком Красном Кресте в Гамбурге. Зоя, «тяжело заболевшая» в Быково, вернувшись в Берлин, снова начала пить и, по слухам, умерла в психиатрической лечебнице. Уже нет в живых Кристианы и, скорее всего, Гертруды. В 1998 году умерла секретарша Канариса, которая когда-то передала Эммины часы ее матери. В 2002 году скончалась секретарша Гитлера - Траудль Юнге, работавшая вместе с Эмми в швейной тюремной мастерской.

С Марленой Эмми поддерживает дружеские отношения до сих пор. Вернувшись в Берлин тоже в августе 1955 года, Марлена вышла замуж, родила сына и живет в Германии.

С помощью сотрудников Общества «Мемориал» удалось кое-что выяснить и о судьбе русских женщин, упоминаемых

в книге. Так, например, С.С.Печуро сообщила мне о том, что бывшая киевская балерина Тамара Владимировна Веракса после освобождения создала в Инте театр и работала там долгие годы вместе с мужем. Послан запрос в архив Кемеровской области с просьбой сообщить, как сложилась жизнь Валентины Семеновны Санагиной и ее дочери Тамары. Предпринимаются попытки отыскать следы других солагерниц Эмми Гольдакер.

Накануне моего отъезда Эмми и Фред устроили мне праздник - показали «свою» Швейцарию, места, тесно связанные с их прошлым и настоящим. Меня возили по окрестностям Женевы, мы фотографировались на фоне бескрайних гор, виноградников и Женевского озера, наносили визиты друзьям семьи, бродили по узким улочкам города. Порой я совершенно забывала, какой повод лег в основу нашего знакомства. Но вдруг сзади неожиданно громыхнул груженный ящиками фургончик, и Эмми как-то вся сжалась, испуганно схватила меня за руку... «Война, бомбежки...», - извиняющимся голосом объяснила она, снова придя в себя. «Только ли», - подумала я, и на секунду к горлу подступил комок.

Мы сидели в кафе «Ла Белотт» прямо на берегу Женевского озера, оживленно болтали, иногда на трех языках одновременно, и так хохотали, что хозяин кафе сделал нам... нет, не замечание, а комплимент. Он впервые видел таких искренних в выражении своих чувств гостей, и это его очень подкупило. Нам действительно было весело и хорошо, мы строили общие планы на будущее, и яркое солнце наполняло погожий сентябрьский день общей радостью.

«Я живу... Или этого мало?»

Н.Палагина