ПРИРОДА АЛМА-АТЫ И ВОКРУГ НЕЕ

 

По окраине города - кажется, северной - протекала бешеная горная речка Малая Алмаатинка с чистейшей ледниковой водой, прохладной даже в адскую жару, стоявшую в городе в июне и июле. Можно было всегда найти в ней местечко с падающим на голову

 

каскадом и подолгу наслаждаться свежестью. Выше города от этой речушки перпендикулярно отходил обложенный камнем канал -головной арык, питавший городскую сеть арыков.

С севера, востока и юга окружали город постепенно повышающиеся к горам безлесные холмы, по-местному - прилавки, в мае они ненадолго покрывались сплошными алыми цветущими полями, попеременно диких маков и тюльпанов.

В одной из горных долин, недалеко от города, располагалось знаменитое теперь урочище Медео, тогда - два ряда будочек из циновок, с дощатыми топчанами - база отдыха учителей. Тут же начинался густой лес и протекала речка, кажется, Большая Алма-атинка, по которой я как-то в одиночку добрался до питавшего ее ледника.

В горных лесах было много знаменитых тянь-шаньских елей, по контуру похожих на кипарисы, но гораздо мощнее, высоких, как фабричные трубы, и с таким переплетением ветвей, что забраться на какую-нибудь мне так и не удалось ни разу.

В мае-июне в горах распускалось множество цветов, самых разных, в большинстве мне незнакомых. Все они были без запаха, за исключением лилий - необыкновенных, огромных, с крестовидным цветком, серым в красных крапинках, с одуряющим ароматом.

За лето удалось мне побывать в горах раз десять-двенадцать, чаще в компании, но несколько раз уходил я и один, ночевал у костра, забирался довольно далеко и высоко, в дичь и глушь.

От местных жителей не раз слыхал я разговоры о том, что ничего не стоит уйти через горы в Китай. Не знаю, так ли это, ведь по карте расстояние более 200 км. Но надо и то сказать, что пограничной охраны в тех местах в 1930 году практически не было на больших участках границы.

Иногда я тешил себя мыслью о побеге. Было и благословение матери на такой шаг; «приспичит - беги» - говорила она: ведь в ее время все бегали из ссылки. Была у меня и крупномасштабная карта области, был и компас, и необходимое туристское снаряжение. Не хватало стимула к побегу. Зачем? Что мне - плохо?

Переход, вероятно, удался бы мне, я был жилистым молодым человеком. Но больше не увидеть матери, Украины, Днепра? - и сентиментальность брала верх. А в будущее я ведь не мог заглянуть.

 

Во время походов в горы поражала малолюдность этих богатейших просторных мест. На сочных джейляу почти не было скота, не видать было и табунов лошадей, о которых слышал столько рассказов. Очень редко попадались летние стоянки казахов с белыми юртами, охраняемые огромными злющими волкодавами.

Мне в дальнейшем объяснили причину опустения горных районов; но об этом после.

Что же еще об Алма-Ате? Вот хотя бы о землетрясениях, ведь район наш был сейсмическим. Действительно, за время моей алма-атинской жизни было не меньше пяти довольно сильных толчков, те, что случались днем, обычно не замечались, и о них узнавали из газеты на другой день. Ночные хорошо чувствовались, подобно глухому взрыву глубоко под землей, и затем удаляющийся, затихающий гул. Дрогнет койка, зазвенит ложка в стакане на столе, и на долю секунды охватывает чувство страшной неуверенности. В самом деле: что может быть надежнее земной тверди? А тут она дрожит!

Об алма-атинских развлечениях: их хватало. Не говоря уж о кино - были и театральные постановки, хоть и примитивные, и летние эстрады, на которых вечно толклись самые разнообразные гастролеры из европейских частей нашей страны - от фокусников до пианистов, подчас даже очень высокого уровня. В летнем саду работала оперетта, то ли одесская, то ли ростовская. Иногда наезжали и разные диковины, вроде ансамбля имени Айседоры Дункан; танцовщицы босиком, под руководством Ирмы Дункан.

Существовала и серьезная культурная жизнь - лекции, доклады, выставки.

В Алма-Ате было и несколько по-настоящему интересных коренных семей - русских, немецких и даже казахских: кое-кто из казахов получил дореволюционное высшее образование. Но я ни с кем из них не успел познакомиться.

Однажды в июле, когда я уже, можно сказать, был алма-атинским старожилом, нашел меня какой-то незнакомый человек и передал записку из пересыльной тюрьмы с просьбой поскорее туда прийти; подпись неразборчива. Спешу к тюрьме, я там уже бывал раньше. Прибывшие в ссылку этапники имели возможность переночевать там под навесами во дворе несколько дней, пока не

 

устроятся. Еще издали машет мне девушка, вижу - Лена Буртан, моя одноклассница, студентка университета, из очень хорошей семьи научных работников. Была арестована из-за тех же связей, что и я.

Когда оказалось, что за ней пришли, пересылка отпустила ее без всяких формальностей. Выяснилось, что из Киева до Алма-Аты ее везли этапом три месяца, с апреля по середину июля. Ей очень повезло: большую часть пути она была под защитой старой и влиятельной воровки, принявшей в ней участие, и ее не обижали.

Лена была прекрасно воспитана и образованна, но крайне беспомощна. А после этапа, естественно, и растеряна совершенно. Приняла она нас, то есть Бориса Петровича Попова, Юру Ермакова и меня, как спасителей, и нам ничего не оставалось, как и в самом деле заняться ее устройством.

Нашли мы ей жилье, работу, а там влюбился в нее без памяти не кто-нибудь, а помощник алма-атинского прокурора, молодой парень. Лена была некрасивая, но с хорошим характером, очень милая, домашняя, от нее исходила доброта. Я уехал и не знаю, чем у них кончилось, возможно, они и поженились.

Вот, пожалуй, почти все об Алма-Ате, что осталось в памяти, разве что прекрасные воспоминания о горных озерах недалеко от Алма-Аты: Иссыкском (не путать с Иссык-Кулем!) и Мало-Алма-атинском. Оно особенно меня поразило - правильной овальной формы, окруженное гигантскими елями, в дальнем конце спускается в воду язык ледника. Жара за 30°, а вода +6°! Но ничего, искупались.

Что до алма-атинской жары, в то лето доходила она в городе, в закрытых местах, до 50°. Но это переносилось легко, как и во всякой горной местности, а ночью с гор тянуло прохладой.

В такие дни выносили мы чертежные доски в сад, работали в трусах.

Нет, совсем неплохо жилось мне в Алма-Ате.