ПОХИЩЕНИЕ

 

В июне 1935 года я, как обычно, отдыхала у тети Кати в Гаграх. Мне только что исполнилось пятнадцать. Неожиданно приехала Сария: в Сухуме скоро ожидали прибытия Сталина, а, как я уже говорила, аджику для его стола доверяли готовить только тете Кате.

Сария подошла ко мне, погладила по голове.

— Диленька, как ты выросла! — сказала она и повернулась к тетиным родственникам, которые стояли рядом и улыбались. — Посмотрите, какой барышней она стала!

Все это было сказано шутливым тоном, но почему-то сердце у меня слегка защемило, словно от какого-то предчувствия. Я не нашла, что ответить, только смущенно улыбнулась.

Сария поцеловала меня:

- Ладно, дорогая, я спешу, потом в Сухуме встретимся.

Когда она ушла, тетя сделала мне выговор:

- Почему ты ведешь себя как дикарка?

А я и сама не могла понять, что со мной.

В сентябре я пошла в восьмой класс. Однажды в самом начале учебного года я торопилась ко второму уроку. Порт-

 

фелей тогда еще не было, поэтому я несла книги в руках. Возле школы была суматоха: после звонка дети высыпали на улицу. Вдруг кто-то меня толкнул, и мои учебники рассыпались по тротуару. Возмущенная, я стала собирать их. Неожиданно прямо возле меня остановилась «эмка». Я подняла голову и замерла: из машины выходили Сария и Эмды, которого я сразу узнала. Они с улыбкой подошли ко мне. Сария по своему обыкновению поцеловала меня и сказала:

— Адиле, ты еще больше похорошела! Ты узнаешь эту девочку, Эмды?

Он ничего не ответил, только молча смотрел на меня и улыбался. Тут к нам подошла наша общая родственница Хаджера, родная сестра первой абхазской летчицы Мери Авидзба. Они с Сарией перебросились несколькими словами, которые я не расслышала.

Вечером Хаджера повела меня в гости к своей двоюродной сестре Адиле Буюк-оглы, которая была замужем за родственником Сарии. Надо сказать, что родители Адиле и мои были хорошими друзьями. Кроме того, мать Адиле и моя мама были однофамильцами, а у абхазов однофамильцы считались родственниками. Мы часто бывали у них в доме. Среди гостей Адиле и ее мужа был и Эмды. С этого дня он начал ухаживать за мной: встречал после школы, провожал до дома. Честно скажу, я растерялась, ведь Эмды был старше меня на целых шестнадцать лет! Меня удивлял его интерес ко мне, я еще не чувствовала себя взрослой. Словом, мысли мои путались, я не знала, что делать дальше, а поделиться с кем-нибудь и попросить совета не решалась. Отцу же я вообще боялась попасться на глаза вместе с Эмды.

Когда Эмды сказал, что намерен на мне жениться, я испугалась:

— Но я замуж не собираюсь, я еще учусь.

Он ответил:

— Через год или два тебя все равно кто-нибудь украдет, ждать не могу.

Я растерялась еще больше. Что делать? Эмды мне нравился, я находила его красивым: он был чуть выше среднего рос-

 

та, черноволосый, с большими темно-серыми глазами, обрамленными длинными ресницами. Нравился мне и его характер — мягкий и жизнерадостный. Кроме того, с ним было интересно, он много знал, любил музыку и живопись. Со мной он был очень нежен и в то же время сдержан.

Однажды по дороге в школу мне встретилась Хаджера и пригласила меня надень рождения Адиле, той самой, у которой я снова встретилась с Эмды. Я, ничего не подозревая, сказала Хаджере, что приду.

...Я уже собралась выходить из дому, когда пришел отец и спросил у меня, что за машина кружит вокруг нашего дома. Я сразу узнала машину Эмды, но не придала этому особого значения — привыкла, что он всегда стремился оказаться поближе ко мне. Адиле жила неподалеку от нас, в доме, где была гостиница «Ткварчели». Войдя в комнату, я растерялась — не ожидала, что здесь окажется так много людей, все они сидели за большим столом, пили вино и громко разговаривали. Но потом подумала, что ничего удивительного нет — ведь сегодня день рождения Адиле. Это было 20 октября 1935 года.

Адиле подошла ко мне и увела в другую комнату. Там меня окружили женщины, среди них была Назия, младшая сестра Сарии и Эмды. Вскоре пришел и он сам с братом Меджитом. Тот казался удивленным, сердито и громко сказал:

— Эмды, ты с ума сошел, ведь она еще ребенок, опомнись!

Брат быстро вывел его из комнаты, но еще некоторое время я слышала их голоса — они продолжали спорить. На шум прибежала Сария, и все стихло.

Не помню точно, что было потом. Кажется, мне что-то дали выпить, потому что последующие события я воспринимала словно сквозь сон.

Назия начала диктовать мне письмо, я послушно писала: «Дорогой папа! Я выхожу замуж по доброй воле. Никого не обвиняй. Крепко целую, Диля».

Затем меня повели на улицу, к машине, за рулем уже сидел Эмды. Я села рядом с ним, и машина тронулась. За нами на своем автомобиле ехала Сария, а за ней остальные гости. Оглядываясь назад, я видела целую вереницу машин. Я все

 

еще находилась в полусонном состоянии, происходящее казалось мне нереальным. Помню, я спросила:

- Куда мы едем?

- А тебе разве не сказали? — улыбнулся Эмды. — Не волнуйся, все будет хорошо.

Машина выехала из города, и я поняла, что мы направляемся в сторону первого участка Сухумской ГЭС. Эту дорогу я знала, потому что мы туда ездили с отцом.

- Куда мы едем? — снова спросила я. — на СухГЭС?

- Куда же еще? Больше по этой дороге ехать некуда.

Вскоре мы приехали на Сухумскую ГЭС. Ее первый участок был расположен среди высоких гор, покрытых густым лесом. Недалеко протекала река Гумиста. Маленькие домики утопали в зелени каштанов и чинар.

Только мы вышли из машины, как нас обступили встречающие и раздались звуки кемендже, греческого музыкального инструмента. Грек Ставро, я его знала, играл свадебную музыку, а его сестра Марика плясала возле него. Сладкая мелодия разливалась по лесу. Потом завели патефон. На деревьях горели цветные лампочки. Я удивлялась: когда же успели все это подготовить? Мне казалось, что я попала в сказку и превратилась в принцессу, окруженную всеобщим вниманием. Вскоре стали подъезжать машины с гостями. Назия и Меджит привезли мне свадебное платье, кольцо и цветы. Меджит был очень ласков со мной, старался меня утешить и ободрить. Он почему-то думал, что мне страшно. Мне же на самом деле было весело, хотя я и не осознавала в полной мере, что со мной происходит. А ведь это была моя свадьба.

Тут хотя бы несколько слов нужно сказать об абхазских свадебных обычаях. Невесту сначала осыпают цветами, конфетами и деньгами, а затем вводят в комнату и ставят в угол, накрыв ей голову шелковой накидкой. Гости подходят, приподнимают покрывало, целуют и поздравляют девушку, после чего садятся за стол, а она остается стоять в углу. Положение жениха не лучше: он вообще не имеет права появляться перед гостями и должен где-то неподалеку скрываться до конца празднования.

 

Наша свадьба тоже началась с того, что меня осыпали цветами, конфетами и мелкими монетками, а затем, как положено, поставили в угол в комнате для приема поздравлений. Эмды увидел это и закричал:

— Что вы делаете, а ну-ка, быстро сажайте ее за стол!

Сам он и не думал прятаться, как положено жениху. Наоборот, появляясь то тут то там, именно он руководил праздником. Вообще, Эмды полагал, что некоторые старинные обычаи пригодны только для отсталых людей. Сария была того же мнения: в семье руководителя советской республики эти пережитки прошлого были недопустимы.

Меня посадили за стол рядом с женихом. В огромном доме, где праздновалась наша свадьба, было много смежных комнат, и в каждой был накрыт стол. Собралось очень много гостей, было шумно и весело. После угощения сдвинули мебель и начались танцы. Под мелодию «Ах, эти черные глаза» пары вихрем понеслись по залу. Потом меня подхватили и поставили на стол, где я продолжала танцевать. Когда я остановилась, Эмды бережно опустил меня на пол. По нашим обычаям это считалось неприличным; между гостями пробежал легкий ропот, но Эмды на такие вещи внимания не обращал, наверное, нарочно старался вести себя проще, чтобы я к нему быстрее привыкла. Веселье продолжалось до утра.

А рано утром из леса донеслось тихое пение — местные девушки с цветами пришли нас поздравить. Это было очень необычно и красиво: чудесное, теплое, солнечное утро, хотя была уже середина осени, и нежное звучание мелодичных девичьих голосов... Гости потом говорили, что еще не видели такой необыкновенной свадьбы.