ДОПРОС СВИДЕТЕЛЕЙ
ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ СТРЕБКОВА
ИВАНА ВАСИЛЬЕВИЧА
Стребков: Это было 25 августа с. г. Я нес службу на Красной площади, на патрульной машине. Около 1200 получил команду в срочном порядке подъехать к Лобной части Красной площади. Когда подъехал, увидел очень много народу, толпу. Я не понял, что случилось. Открыл дверку, вышел из машины, только остановился, подходят трое граждан: двое по бокам, один в середине. Ведут его под руки. Дали указание доставить срочно гражданина в 50 отделение милиции. В милиции передал гражданина дежурному на руки, доложил обстановку дежурному по городу, и вернулся на Красную площадь.
Судья: Можете вы опознать среди подсудимых, кого именно вы доставили в отделение милиции?
Стребков: Пожалуй, нет. Кажется, в белой рубашке и очках. Кажется, он (показывает на Бабицкого).
Прокурор: Как вы сможете охарактеризовать движение в том месте?
Стребков: Не понял.
Прокурор (поясняет): Проезжали ли там машины?
Стребков: Нет, там движение запрещено, в это время был допуск в мавзолей.
Прокурор: А из Спасских ворот? Им надо было проезжать мимо Лобного места?
Стребков: Нет, машины идут напрямую из Кремля по ул. Куйбышева. Мимо Лобной части, но в стороне.
Прокурор: Как вел себя этот гражданин?
Стребков: Вел себя спокойно, ни слова.
Прокурор: А те лица, которые сажали его в машину?
Стребков: Не видел. Посадили и сказали доставить.
Прокурор: Подсудимый Бабицкий, этот свидетель доставил вас в отделение милиции?
Бабицкий: Я полагаю, что этим гражданином я был доставлен в милицию.
(Бабицкий к свидетелю вопросов не имеет.)
Богораз: Кто отдал приказ подъехать к Лобному месту?
Стребков: Я получил команду от старшего по наряду.
Богораз: А доставить в отделение милиции?
Стребков: Эту команду мне дали неизвестные граждане.
Богораз: В деле есть два ваших рапорта. Там сказано, что в отделении милиции вы видели плакат в руках сотрудника КГБ. Расскажите об этом подробнее.
Стребков: Пока я звонил по телефону в соседней комнате, зашел гражданин. Потом оказался сотрудником КГБ. Он принес лозунг: «Руки прочь от Чехословакии!»
Адвокат Каминская: Видели ли вы машины, идущие из Спасских ворот?
Стребков: Каждую минуту шныряют туда и обратно правительственные машины.
Каминская: Но толпа была в стороне?
Стребков: Да.
Каминская: Значит, она не мешала движению?
Стребков: Нет, не мешала. Там постовой стоит.
Каминская: Сколько времени вы пробыли у Лобного места?
Стребков: 1-2 минуты, машина оперативная.
Каминская: Сколько машин за это время вышло из Спасских ворот?
Стребков: Не знаю, не обращал внимания.
Адвокат Каллистратова: От кого вы узнали, что плакат принес именно сотрудник КГБ?
Стребков: Он назвал себя.
Каллистратова: Что он сказал при этом?
Стребков: Что он при обыске отобрал плакат.
Каллистратова: Вам дали команду отвезти их в 50 отделение милиции. Какие граждане дали вам эту команду?
Стребков: Какие-то граждане.
Каллистратова: И вы исполнили команду каких-то граждан?
Стребков: Да.
Судья (одновременно с ответом Стребкова): Ответ на этот вопрос уже получен.
Адвокат Поздеев: Оказывал ли задержанный гражданин сопротивление?
Стребков: Нет, не сопротивлялся.
Адвокат Монахов: С какой целью вы находились на Красной площади?
Стребков: Следил за порядком.
Монахов: Останавливались ли машины?
Стребков: Не обращал внимания.
Каминская: В ваших предварительных показаниях сказано, что вы взяли последнего. Уточните.
Стребков: Не знаю, оставался ли там кто-нибудь. Да, по-моему, я отвез последнего. Я думаю так, потому что других машин не было.
Бабицкий: Если завтра к вам подойдут двое, ведущие третьего, и прикажут отвезти его, вы исполните их приказание?
Судья: Вопрос предположительный и поэтому снимается.
Бабицкий: Граждан вы не знали?
Стребков: Нет.
Бабицкий: Что заставило вас выполнить приказание людей, которых вы не знаете?
Стребков: Я, как работник милиции, обязан задержать по требованию любого.
Дремлюга: Предъявляли ли они документы?
Стребков: Нет, не предъявляли.
Дремлюга: На каком расстоянии от Лобного места проходят машины?
Стребков: Не могу сказать.
Дремлюга: Вы сказали, что ОРУД перекрыл движение на Красной площади в связи с очередью в мавзолей. С какой стороны была толпа?
Стребков: Со стороны собора.
Дремлюга: С какой стороны от Лобного места проходят машины?
Стребков: Не могу сказать.
Прокурор (Дремлюге): С какой стороны Лобного места вы сидели?
Дремлюга: Лицом к Историческому музею.
Судья спрашивает поименно мнение участников суда, разрешить ли Стребкову не присутствовать далее на судебном следствии в связи с тем, что ему надо идти на похороны.
Прокурор не возражает против того, чтобы отпустить Стребкова.
Адвокаты и подсудимые не возражают, но просят суд обязать Стребкова вернуться на судебное следствие после похорон: «Стребков должен быть при допросе других свидетелей, так как есть расхождения его показаний с показаниями других свидетелей на предварительном следствии».
Суд, совещаясь на месте, определяет: Стребкова с судебного следствия отпустить.
ДОПОЛНЕНИЕ БОГОРАЗ
После того, как выступили остальные подсудимые, я считаю возможным сообщить, какой именно плакат я держала, так как это все равно явствует методом исключения: «Руки прочь от ЧССР!» Плакат был выполнен черной краской на белом полотне. Я еще раз подтверждаю, что несу ответственность за все плакаты.
В дополнение к показаниям Дремлюги: я вспомнила, что тоже слышала слова, обращенные к Литвинову: «Наконец-то ты мне попался, жидовская морда».
В ответ на слова прокурора о сговоре, к вопросу о случайности или договоренности: как указал Лит-
винов, есть еще и третья возможность - информация от каких-то третьих лиц.
Судья: Прошу вас уточнить этот момент.
Богораз: Я ни от кого не скрывала своих намерений, хотя и не утверждаю, что говорила о них именно подсудимым. Уточняю: я избрала именно эту форму протеста, так как я и по-другому протестовала, например, подавала заявление на работе, но не получала ответа. А такая форма протеста, как демонстрация, также является законной и гарантируется конституцией.
Прокурор (Дремлюге): Говорили ли вы на предварительном следствии об этой фразе, обращенной к Литвинову?
Дремлюга (гордо): На предварительном следствии я вообще никаких показаний не давал.
Литвинов (дополняет): Я сейчас тоже вспомнил эту фразу и вспомнил, кем и когда она была сказана. Ее произнес человек, сидевший за рулем машины, когда нас везли в милицию, и ее могли слышать Дремлюга, Богораз и другие.
ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ
ЯСТРЕБА ЕВГЕНИИ НИКОЛАЕВНЫ
Ястреба: 25 августа этого года без десяти двенадцать я пришла к Лобному месту для встречи со знакомыми девушками.
Я увидела, как мимо меня прошла женщина с коляской. В этот момент с противоположной стороны
к ней подошли женщина (Богораз) и трое мужчин — Литвинов, Делоне и, кажется, Файнберг. Несколько минут поговорили. Женщина с ребенком села у Лобного места, за ней все остальные. Тут же подняли вверх руки: в руках они держали плакаты. Женщина с ребенком подняла флажок — она сказала, что это чешский национальный флаг. Я постаралась прочесть лозунги, но не смогла. Прочла только лозунг: «За вашу и нашу свободу!» — его держал Литвинов. В это время подбежали трое мужчин, вырвали лозунги, один сломал древко флажка. Собралась большая толпа. Реплики: «Нехорошо так вести себя», требовали милиции. Потом подогнали машину. Туда посадили людей больше, чем я видела раньше (пятерых). Файнберг крикнул: «Долой агрессию!» Литвинов и Делоне шли спокойно.
Прокурор: В ходе предварительного следствия вы кого-нибудь опознали?
Ястреба: Да, я опознала Файнберга, Литвинова, Делоне, и Богораз. Дремлюгу и Бабицкого не узнала.
Прокурор: Как отнеслись собравшиеся граждане к происходящему?
Ястреба: Очень возмущались. Кто-то сказал: «Мой отец за Чехословакию погиб, а вы тут такое вытворяете», «Пригрелись, едите наш хлеб».
Прокурор: Как отвечали сидевшие?
Ястреба: Отвечали тихо, я не слышала, кажется, что-то о конституции. Из толпы ответили: «Конституцию знаете, а такое устраиваете».
Прокурор: Чем вы занимаетесь? Работаете, учитесь?
Ястреба: Я студентка 5 курса Челябинского Политехнического института.
Прокурор: Вы член ВЛКСМ?
Ястреба: Да, я комсомолка.
Богораз: Допустили ли грубые нарушения люди из толпы?
Ястреба: Допускали. Один мужчина ударил два раза Делоне портфелем по голове и по плечу, только поцарапал.
Богораз: Били ли Файнберга?
Ястреба: Я не видела, но слышала, кто-то в толпе сказал, что его ударили. Ему ответили, также из толпы: «Он сам себя кулаком ударил».
Богораз: Проезжали ли машины из Спасских ворот, наблюдали ли вы заторы?
Ястреба: Я не следила за машинами. Они ехали в сторону Спасских ворот, но заторов не было.
Богораз: Принимали ли вы участие в нашем задержании?
Ястреба: Сама не задерживала.
Адвокат Каллистратова: Кто ударил Делоне?
Ястреба: Мужчина подбежал, сгоряча ударил Делоне, следующий бежавший крикнул: «Прекратите бить». После этого первый опять ударил.
Каллистратова: Ударил тот, кто вырвал лозунг?
Ястреба: Да.
Каллистратова: Когда задерживали Делоне, и вели его, он сопротивлялся?
Ястреба: Я не видела, чтобы он сопротивлялся, но между мной и ими стояла колонна людей в одну шеренгу.
Каллистратова: Что делали подсудимые, когда их били и вырывали у них плакаты, и после этого?
Ястреба: Сидели спокойно и не пытались сопротивляться, может, что и говорили, я не слышала.
Только женщина с ребенком сказала: «Что вы делаете! Не трогайте, это же национальный чешский флаг».
Адвокат Монахов: Как Делоне реагировал на то, что его два раза ударили?
Ястреба: Делоне даже не поднимался и никаких действий не производил. В ответ на то, что его били, никакой физической силы не применял.
Богораз: Уточните, где мы сидели.
Ястреба: Там есть тротуарчик, вы сидели на нем лицом к Историческому музею.
Литвинов: В каких наших действиях вы заметили нарушение общественного порядка?
Судья: Суд снимает этот вопрос.
Литвинов: Как вы показали, женщина с ребенком шла одна, а потом подошли мы. Где это произошло?
Ястреба: Встретились в нескольких метрах от меня.
Бабицкий: Видели ли вы около Лобного места представителей милиции?
Ястреба: По-моему, у Лобного места работников милиции не было.
Делоне: Что успели крикнуть подбежавшие к нам люди, прежде чем начали бить и вырывать лозунги?
Ястреба: Что-то крикнули: «Что вы себе позволяете?», «Что вы здесь делаете?»
Делоне: Правильно я вас понял, что мужчина ударил меня после того, как вырвал лозунг?
Ястреба: Не помню, кажется, после.
Дремлюга: Вы смотрели на нас сзади?
Ястреба: Да.
Делоне (поясняет): Ястреба стояла сзади и приняла один плакат за два.
Богораз: Я еще раз обращаю внимание суда на то, что в зал не допущены наши друзья и некоторые родственники. Это является нарушением принципа гласности судопроизводства.
Судья: Суд не занимается этим вопросом. Это находится в компетенции коменданта суда.
ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ ДОЛГОВА Н. И.
Долгов: 25 августа я договорился встретиться с детьми возле мавзолея Ленина. Смотрел, как шли и сменялись часовые. Оглянулся и на фоне церкви на Лобном месте увидел группу лиц — 5 мужчин и женщину с коляской. У женщины с коляской — чешский национальный флажок. У остальных над головами — сплошная полоса плакатов, не меньше четырех. Почувствовал, что что-то неладно, затевается какая-то провокация. Быстро приблизился и изъял два плаката. Двусторонний плакат у Дремлюги, на одной стороне — «Свободу Дубчеку!», на другой — что-то еще, кажется, «Долой оккупантов!», у рядом сидящего — «За вашу и нашу свободу!». Собралась толпа, я оказался в кольце. Публика стояла, говорила отвести в милицию. Прошло 2-3 минуты, подъехали машины. Их стали сажать в машины. Плакаты хотел отдать милиционеру. Он сказал, чтобы я написал заявление в 50 отделение милиции. Я написал и отдал. Вылез из толпы.
Прокурор: Уточните, что представляли собой эти
плакаты. Только полотнища или еще что-нибудь?
Долгов: Плакаты написаны не как государственные: от руки, небрежно. Небольшие, у Дремлюги плакат подлиннее, «За вашу и нашу свободу!» на палочках. Когда я схватил плакат, эти ветки сломались.
Прокурор: Как окружающие граждане отнеслись к происходящему?
Долгов: Очень возмущено. Были выкрики из толпы: «Тунеядцы», «Как вам не стыдно?».
Прокурор: А как отвечали сидящие?
Долгов: Женщина с ребенком что-то говорила, резко так. Но я не расслышал.
Богораз: Свидетель показал, что он долго был на Красной площади. Много ли было людей у Лобного места до этого?
Долгов: Я там находился не очень длительное время. Скоплений до этого не видел. Публика гуляла, смотрела.
Богораз: Видели ли вы в толпе своих знакомых или сотрудников?
Долгов: Нет.
Адвокат Каминская: Где вы работаете?
Долгов: В воинской части.
Каминская: В какой?
Судья: Номер не обязательно говорить, в деле он записан правильно.
Каминская: Сколько человек одновременно с вами подбежало?
Долгов: Я, кажется, подбежал первым. После меня
через секунду и другие. Публика очень скоро стала
подходить. Шли от мавзолея Ленина и повернули
лицом к Лобному месту.
Каминская: Сколько времени прошло до того, как подошли машины?
Долгов: Мне показалось, минуты 2-3.
Адвокат Каллистратова: Каким способом вы изъяли плакаты?
Долгов: Первый — за древко, второй за полотнище.
Каллистратова: Кому вы передали плакаты?
Долгов: Передал старшине милиции в форме.
Каллистратова: Знаете ли вы свидетелей Богатырева, Веселова, Иванова и Васильева?
Долгов: Нет, не знаю.
Каллистратова: Как, совсем не знаете?
Долгов: Лично не знаком, может, видел где на партконференции.
Каллистратова: Видели ли вы, чтобы в вашем присутствии наносились какие-нибудь удары?
Долгов: Нет, не видел.
Каллистратова: А сами вы не наносили удары?
Долгов: Сам участия не принимал.
Каллистратова: Предъявляли ли вы удостоверение сидевшим?
Долгов: Нет.
Каллистратова: Предлагали ли вы сидящим свернуть или отдать плакаты?
Долгов: Нет.
Адвокат Поздеев: Оказывали ли сопротивление подсудимые?
Долгов: Мне — нет.
Поздеев: Других машин, кроме увозящих, не было?
Долгов: Нет, другого транспорта не видел.
Адвокат Монахов: А заявление вы как передали? По почте?
Долгов: Нет. Написал и передал в комнате у Спасской башни.
Делоне: Было ли у вас что-либо в руках?
Долгов: Нет, ничего не было.
Делоне: Меня в лицо не помните?
Долгов: Кажется, нет.
Делоне: Вы утверждаете, что ни вы, ни кто другой нас не били?
Долгов: Я к вам и пальцем не прикасался и не заметил, чтобы кто другой тронул.
Бабицкий: Уточните, где вы находились в 12 часов.
Долгое: У ГУМа, ближе к Историческому музею.
Бабицкий: В тот момент вы прочли лозунги?
Долгов: Прочел лозунг на чешском языке. Я его не понимаю, но в памяти он у меня остался. Другой прочел уже вблизи.
Дремлюга: Как велика ваша организация?
(Смех в зале.)
Судья: Вопрос снимается.
Дремлюга: Многих ли своих сотрудников вы знаете?
Долгов: Да.
Дремлюга: И вы не видели там ни одного из них?
Долгов: Нет, ни одного.
Делоне: Почему вы решили вырвать лозунги, не обращаясь к нам и не предъявив документы?
Долгов: Возмутился. Я много видел, сам воевал,
газеты читаю. Сразу понял, что какая-то провокация.
Делоне: Почему вы действовали самолично?
Долгов: Так велит моя совесть.
Делоне: Почему вы не обратились к представителям власти, к милиции?
Долгов: Вы хотите сказать: если кто ножик занес, я должен в милицию обращаться?
Дремлюга: Вы на большом расстоянии, не видя содержания лозунгов, решили, что затевается провокация?
Судья: Свидетель Долгов, уточните, на каком расстоянии вы прочли лозунги?
Долгов: Лозунг «Свободу Дубчеку!» я прочел метров за 30.
Дремлюга: Почему вы решили, что лозунг «Свободу Дубчеку!» — провокация, и сочли нужным его вырвать?
Судья: Суд снимает этот вопрос.
Богораз: Лозунг «Свободу Дубчеку!» вы увидели. Чем он исполнен?
Долгов: Карандашом.
Богораз: А лозунги, выполненные краской, не прочли?
Долгов: Нет.
Богораз: Значит, за 30-50 метров вы прочли лозунг, написанный карандашом, и не прочли лозунги, написанные краской?
Долгов: Да.
Литвинов: Вы подошли или подбежали к Лобному месту?
Долгов: Подошел ускоренным шагом.
ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ
САВЕЛЬЕВА ПЛАТОНА ПАВЛОВИЧА
Савельев: 25 августа я приехал с семьей на Красную площадь в мавзолей. Поставил машину и пошел по направлению к ГУМу. Иду — вижу: у Лобного места сидит народ полукольцом с транспарантами. Вдруг один товарищ с портфелем побежал туда и выхватил транспарант. Я тоже побежал туда. Там сидели трое, один стоял, еще женщины стояли. Транспарантов, когда я подошел, уже не было. Один стоял и выкрикивал: «Советские танки на улицах Чехословакии», «Свободу Дубчеку». Еще кто-то крикнул: «Красные сволочи». Кто кричал — не слышал.
Прокурор: Заметили ли вы содержание транспарантов?
Савельев: Я не видел, что там было написано.
Прокурор: Сколько людей собралось вокруг?
Савельев: Трудно определить, человек под пятьдесят.
Прокурор: Видели ли вы там женщин с детьми?
Савельев: Видел женщину. Ее в машину посадили. Она крикнула: «Да здравствует свободная и независимая Чехословакия».
Прокурор: Кто вы по специальности?
Савельев: Я шофер.
Богораз: Видел ли свидетель меня на Красной площади? Выкрикивала ли я что-нибудь?
Савельев: Нет, но что-то похожее есть. Видел женщину с ребенком — она кричала.
Богораз: В деле имеются два показания свидетеля Савельева, первое — что он слышал, как жен-
щина что-то кричала; второе — что он никаких выкриков не слышал. (Указывает том и лист дела.)
Судья проверяет.
Богораз: Чем объяснить разницу в ваших показаниях?
Савельев молчит.
Судья: Второе показание свидетеля Савельева дано на очной ставке с Дремлюгой и касается только Дремлюги.
Адвокат Каминская: Вы лично участвовали в задержании?
Савельев: Нет.
Каминская: В отделение милиции поехали?
Савельев: Нет.
Каминская: Каким образом вас позвали на следствие?
Савельев: Мою фамилию там же и записали. Вызвали как свидетеля.
Каминская: Сколько времени все происходило?
Савельев: Минут 15-20.
Каминская: Долго ли вы после этого там находились?
Савельев: Долго.
Каминская: В протоколе допроса сказано, что свидетель приехал на машине, чтобы дети пошли в мавзолей. Но в мавзолей они не попали. Почему?
Савельев: К мавзолею была очередь.
Каминская: В деле есть ваше показание, что мавзолей был закрыт.
Савельев: Нет, он был открыт, но была очередь.
Адвокат Каллистратова: Вы видели, кто первым подбежал к сидевшим?
Савельев: Видел. Первым подбежал мужчина с портфелем. До этого около них никого не было. (По просьбе Каллистратовой повторно вызывается свидетель Долгов.)
Каллистратова (Долгову): Вы уверены, что вы первый подбежали к Лобному месту?
Долгов (неуверенно): Да.
Каллистратова: Было ли у вас что-нибудь в руках?
Долгов: Нет.
Каллистратова (Савельеву): Вы узнаете этого человека? У него был портфель?
Савельев (неуверенно): Вроде тот выше был.
Каллистратова: От кого-нибудь еще, кроме женщины, вы слышали какие-либо выкрики?
Савельев: От сидящих здесь выкриков не слышал. Слышал от одного, которого здесь нет.
Адвокат Поздеев: Видели ли вы на площади какие-нибудь машины?
Савельев: Были машины, которые приехали за ними, других не было.
Судья: Вы это точно видели или не можете утверждать?
Савельев: Не могу утверждать точно.
Адвокат Монахов: Не заметили ли вы заторов машин?
Савельев: Народу было много, затор мог получиться.
Монахов: Вы затор видели или не видели?
Савельев: Не видел.
Богораз: Сами вы изымали лозунги?
Савельев: Нет.
Литвинов: Вы меня узнаете?
Савельев: Нет.
Литвинов: Вы меня на площади видели?
Савельев: Нет, не видел. На опознании я обознался.
Бабицкий: На каком расстоянии от плакатов вы находились, когда их увидели?
Савельев: Метров 25-30.
Делоне: Узнаете меня?
Савельев: Нет.
Делоне: Тот человек с портфелем, который подбежал к нам первый, вырвал лозунг или не вырвал?
Савельев: Дернул.
Делоне: Какие-нибудь другие его действия вы видели?
Савельев: Нет, не видел, народ мешал.
Богораз: С какой целью вы побежали?
Савельев: Узнать, что к чему, из любопытства.
ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ ИВАНОВА И. Г.
Иванов: 25 августа этого года я гулял перед работой на Красной площади. Была смена караула. Я был на углу ГУМа. И вдруг я услышал шум у Лобного места. Я подбежал ускоренным шагом. Там стояла милиция. Я помог Дремлюгу посадить в машину. Из машины я услышал выкрики: «Свободу Дубчеку!», «Свободу Чехословакии!»
Судья: Он сопротивлялся?
Иванов: Да.
Судья: Вы применяли к нему силу?
Иванов: Нет.
Прокурор: Кроме Дремлюги, вы никого не узнали?
Иванов: Никого.
Прокурор: Много ли людей собралось?
Иванов: Народу собралось очень много.
Прокурор: Как граждане реагировали на происходящее?
Иванов: Свидетели были страшно возмущены. Тех уже не было.
Богораз: В ваших показаниях оценено количество народу. Сколько там было людей?
Иванов: Не могу точно сказать. Человек 250-300.
Богораз: Прошу суд зачитать соответствующее показание Иванова на предварительном следствии.
(Судья зачитывает. Выясняется, что на предварительном следствии Иванов оценивал количество народу приблизительно человек в 25-30.)
Судья (Иванову): Человек 30 — это вы имели в виду до того, как их увезли?
Иванов: Да.
Богораз: Вы лично изымали плакаты при задержании?
Иванов: Нет.
Богораз: Где работает свидетель Иванов?
Иванов: В воинской части 1164.
Богораз: Свидетеля Долгова вы знаете?
Иванов: Ну, как же, мы с ним вместе работаем.
Богораз: Была ли у вас с ним договоренность о встрече?
Иванов: Нет.
Богораз: Видели ли вы его 25-го на Красной площади?
Иванов: Нет.
Богораз: Других своих сотрудников не видели?
Иванов: Нет.
Литвинов: С какой целью вы пришли на Красную площадь?
Иванов: Шел на работу.
Литвинов: Васильева знаете?
Иванов: Да.
Литвинов: Богатырева?
Иванов: Может быть.
Литвинов: Долгова?
Иванов: Да.
Литвинов: Веселова?
Иванов: Нет.
Делоне: Долгов вас знает?
Иванов (с улыбкой): Да.
Делоне: На каком основании вы стали сажать Дремлюгу в машину?
Иванов: Увидел, что сажают в машину, и помог.
Делоне: Вас попросили об этом?
Иванов: Нет, помог товарищам по собственной инициативе. Помог, потому что товарищи очень возмущались. Мне сказали, что этот гражданин из этой группы.
Дремлюга: Кто конкретно меня вел?
Иванов: Не знаю.
Дремлюга: Какое сопротивление я оказывал?
Иванов: Не хотели идти. Упирались.
Дремлюга: Как упирался?
Судья снимает вопрос.
Дремлюга: А вы ко мне применяли физическую силу?
Иванов: Да, применял.
Дремлюга: Каким образом?
Иванов: Рукой в спинку, когда сажал в машину.
Дремлюга: С какой силой? Иванов: Усиленно помог есть.
(Смех в зале.)
ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ ФЕДОСЕЕВА Б. И.
Федосеев: 25 августа я выходил на Красную площадь по улице Куйбышева. У углового дома я сверил часы — было ровно двенадцать. Вижу, мужчины бегут к Лобному месту. Смотрю, сидят двое мужчин и женщина с коляской. Сидящие говорили, обращаясь к окружающим: «Нам стыдно за наше правительство. Вы еще не поняли обстановки, когда поймете, вам тоже будет стыдно». Подъехала машина, их повели в машину. Я увидел третьего мужчину, лицо у него было в крови. Он кричал: «Долой правительство тиранов». Его посадили в машину. Осталась женщина с коляской. Из толпы ей говорят: «Что ты сидишь? Уходи отсюда, а то и тебя заберут». Она сказала: «Мы объявили сидячую забастовку, никуда я отсюда не уйду, меня могут увезти только силой». И действительно, подъехали машины, женщину с ребенком погрузили в машину и увезли, а в другой машине коляску.
Судья: Видели вы плакаты?
Федосеев: Когда я был еще далеко, на углу улицы Куйбышева, я видел, что из рук у них вырвали что-то белое. Подойдя, увидел в руках у одного человека свернутое полотно.
Прокурор: Вы москвич?
Федосеев: Иногородний, из города Дзержинска Горьковской области.
Прокурор: Ваша специальность?
Федосеев: Механик.
Прокурор: Образование?
Федосеев: Средне-техническое.
Прокурор: Узнаёте вы кого-нибудь из подсудимых?
Федосеев: Да (указывает на Литвинова).
Прокурор: Вам кого-нибудь предъявляли для опознания?
Федосеев: Да.
Прокурор: Опознали вы кого-нибудь?
Федосеев: Да. Узнал мужчину, изо рта которого текла кровь.
Прокурор: Сколько людей было вокруг?
Федосеев: Очень много, человек 50, может, больше.
Прокурор: Как относились собравшиеся к происходившему?
Федосеев: Мой сосед обращался к сидящим, говорил: «Мой отец погиб на чехословацкой земле, а вы тут митингуете».
Прокурор: Отвечали ли они что-нибудь?
Федосеев: Нет, не отвечали.
Прокурор: Что еще говорили?
Федосеев: Или вот: «Морду наели...» (Судья останавливает свидетеля).
Прокурор: Они отвечали?
Федосеев: Они опускали лица и ничего не отвечали.
Богораз: Вы сами изымали плакаты, помогали задерживать?
Федосеев: Нет.
Богораз: Было ли у вас желание задержать?
Федосеев: Нет, не было.
Богораз: Почему вы направились к Лобному месту?
Федосеев: Увидел, что туда идут.
Богораз: Проходили ли машины из Кремля?
Федосеев: Да, проходили.
Богораз: Был ли затор?
Федосеев: Нет, милиция освобождала проезд.
Адвокат Каминская: Где вы были, когда сверяли часы?
Федосеев: В 12 часов на углу.
Каминская: Сколько времени вы шли до Лобного места?
Федосеев: Шел я одну минуту, пока подошел, лозунгов уже не было.
Каминская: Сколько времени после этого они сидели?
Федосеев: Меньше пяти минут.
Адвокат Каллистратова: Можете вы назвать конкретнее какие-либо действия подсудимых?
Федосеев: Они только сидели, говорили, что им стыдно за наше правительство. Больше никаких их действий я не видел.
Адвокат Поздеев: Кого вы имеете в виду, говоря «они»?
Федосеев: Трех мужчин и женщину.
Поздеев: Бабицкого узнаете?
Федосеев: Нет.
Адвокат Монахов: Подходили ли к сидящим гражданам работники милиции в форме?
Федосеев: Милиция освобождала проезд с территории Кремля. Других милиционеров в форме не было.
Литвинов: Вы меня опознали. Что вы можете конкретно сказать о моих действиях?
Федосеев: Вы сидели и тоже говорили, что вам «стыдно за наше правительство».
Делоне: Могли бы вы охарактеризовать возгласы из толпы как чрезмерно возмущенные, оскорбительные или почти нецензурные?
Федосеев: Нет, ничего такого не замечал.
Делоне: Вы приводили некоторые слова, которые председательствующий прервал. Были ли другие оскорбительные возгласы со стороны толпы?
Федосеев: Кроме этих слов, ничего оскорбительного не было.
Дремлюга: К какому министерству относится организация, в которой вы работаете?
Судья: Суд снимает этот вопрос.
ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ
ДАВИДОВИЧА ОЛЕГА КОНСТАНТИНОВИЧА
Давидович: Всех подсудимых я видел 25 августа на Красной площади. Они имели при себе антисоветские плакаты: «Свободу социалистической Чехословакии!», «Руки прочь от Чехословакии!» и произносили речи антисоветского содержания, осуж-
дающие правительство и партию по отношению к Чехословакии, выкрикивали фразы.
Судья: У кого были плакаты?
Давидович: Точно не помню.
Судья: Кто выкрикивал эти фразы?
Давидович: Гражданка справа (Богораз), Литвинов и Дремлюга.
Прокурор: Вы москвич или иногородний?
Давидович: Постоянно проживаю вне Москвы.
Прокурор: Когда вы находились на Красной площади?
Давидович: В 12.30 примерно.
Прокурор: Вы точно это помните?
Давидович: Может быть, я ошибаюсь минут на 15-20.
Прокурор: Какие события прежде всего привлекли ваше внимание?
Давидович: Граждане сели и развернули плакаты.
Прокурор: Откуда они появились?
Давидович: Я шел от ГУМа, а они шли навстречу мне.
Прокурор: Кого вы запомнили?
Давидович: В группе было 7-8 человек, мужчин и женщин.
Прокурор: Обратили ли вы внимание на коляску?
Давидович: Коляска была у Горбаневской, она доставала оттуда плакаты.
Прокурор: Что она сделала с этими плакатами?
Давидович: Один оставила у себя, другой отдала мужчине, кажется, Дремлюге.
Прокурор: Вы точно видели?
Давидович: Кажется, точно.
Прокурор: Вы прочли содержание плакатов?
Давидович: На одном плакате — «Свободу социалистической Чехословакии!» на чехословацком языке. На другом — «Руки прочь от Чехословакии!».
Прокурор: Вы знаете чешский?
Давидович: Языка не знаю, но догадался по смыслу. Прошло приблизительно 5 минут до появления других людей. Я находился совсем рядом с ними, метрах в трех.
Прокурор: Сколько было людей вокруг?
Давидович: Приблизительно 40 человек.
Прокурор: Как относились граждане к этой группе?
Давидович: Окружающие были возмущены, требовали убраться с Красной площади, пригласили работников милиции. Были возмущенные крики с требованием задержать.
Прокурор: Помогали ли вы задерживать кого-нибудь?
Давидович: Да, по просьбе работников милиции.
Прокурор: Кого?
Давидович: Помог задержать гражданина слева (показывает на Делоне).
Делоне: Так это вы мне руки заломили?
Прокурор: Как он себя вел?
Давидович: Он пассивно сопротивлялся — не подчинялся требованиям работников милиции, отказывался сесть в машину.
Прокурор: Он что-нибудь говорил при этом?
Давидович: Не помню.
Прокурор: Говорили ли что-нибудь остальные?
Давидович: Остальные доказывали несправедливость ввода войск в Чехословакию, говорили, что это агрессия.
Прокурор: Вы были в форме?
Давидович: Нет, в штатском.
Богораз: Охарактеризуйте мои действия. Что я говорила, сопротивлялась ли я и т. д.?
Давидович: Плакат вы не держали. Оказывали ли сопротивление — не знаю, не видел. Обращались к толпе с речью. Говорили, просьба группы членов ЦК КПЧ о вводе войск — вымысел, фальсификация, так как не были опубликованы фамилии; что была совершена несправедливость, агрессия.
Богораз: Вы утверждаете, что я не держала плакат?
Давидович: Кажется, не держали.
Богораз: В ваших показаниях на предварительном следствии говорится, что демонстрантов задерживали мужчины в штатском при помощи работников милиции. На очной ставке вы утверждали, что не знаете, была милиция или нет. Чем вы объясняете это противоречие?
Давидович: Наоборот, задерживала милиция с помощью граждан в штатском.
Богораз: Это еще более сильное утверждение.
Судья зачитывает оба показания, их взаимное противоречие соответствует утверждению Богораз.
Адвокат Каминская: Вы говорили, что находились метрах в трех от сидящих. Вы были там еще до того, как были подняты лозунги. Вы лозунги отнимали?
Давидович: Нет, но лозунги отбирали в моем присутствии. Я не был в непосредственной близости к сидящим.
Адвокат Каллистратова: Сколько времени прош-
ло от момента, когда они сели у Лобного места, до того момента, когда их посадили в машину?
Давидович: Очень мало — минуты три.
Каллистратова: Вы уверены, что вы пришли на площадь именно в 12 часов 30 минут?
Давидович: Да, в 12.30. Может быть, в 12.40.
Каллистратова: Вы утверждаете, что подсудимые произносили речи. Какова была продолжительность этих речей? Какой характер они носили? Как громко они произносились?
Давидович: Речи были митингового типа, продолжались 2-3 минуты. Произносили одновременно несколько человек и достаточно громко.
Каллистратова: Вы говорите, что Делоне пассивно сопротивлялся. В машину вы его одного сажали или нескольких человек?
Давидович: Нескольких.
Каллистратова: Остальные тоже сопротивлялись?
Давидович: Сопротивлялись.
Каллистратова: Сопротивление Делоне приходилось преодолевать с помощью физической силы?
Давидович: Да.
Каллистратова: В чем выражалось применение физической силы?
Давидович: В том, что он, несмотря на сопротивление, оказался в конце концов в машине.
Каллистратова просит суд о том, чтобы вызвали Ястреба.
Суд удовлетворяет ее просьбу.
Каллистратова (Ястреба): Вы видели, как вели Делоне к машине. В ваших показаниях вы сказали, что он шел спокойно и не сопротивлялся. Вы подтверждаете ваши показания?
Ястреба: Насколько я видела, да.
Каллистратова (Делоне): Вы опознаете Давидовича?
Делоне: Не опознаю этого человека. Точно утверждать не могу, но, насколько я помню, он ко мне не подходил.
Адвокат Поздеев: Уточните, откуда появился плакат на чешском языке?
Давидович: Оба плаката Горбаневская достала из коляски.
Поздеев: Бабицкого помните?
Давидович: Да.
Поздеев: Укажите конкретно его действия.
Давидович: Не могу сказать.
Поздеев: Плакат ему передала Горбаневская?
Давидович: Да.
Поздеев (Бабицкому): Бабицкий, вы подтверждаете это?
Бабицкий: Я отказываюсь отвечать на этот вопрос.
Адвокат Монахов: Вы явились на суд в форме. К какому роду войск вы принадлежите?
Судья: Суд снимает этот вопрос.
Монахов: У меня есть заявление к суду. Я прошу суд удостоверить, что форма свидетеля Давидовича является либо формой КГБ, либо формой войск МООП.
Судья: Суд не может ответить на этот вопрос. Суд не разбирается в формах.
Каллистратова: Откуда вам известна фамилия Горбаневской?
Давидович: Из опознания во время следствия.
Монахов просит суд вызвать Ястреба. (Обращаясь к ней): Были ли митинговые речи?
Ястреба: Я не слышала. Между мною и сидящими стоял ряд людей, и был шум, и я не могла разобрать.
Монахов: На каком расстоянии от сидящих вы находились?
Ястреба: Около метра.
Монахов: И на расстоянии одного метра вы не могли разобрать, были ли речи?
Ястреба: Нет, не смогла.
Монахов: Подтверждаете ли вы ваше показание о том, что в форме милиции никто к Лобному месту не подходил?
Ястреба: Точно не утверждаю, но, кажется, нет.
Монахов просит суд вызвать свидетеля Федосеева. (Федосееву): Вы подтверждаете ваши показания, что в ответ на оскорбления и выкрики, в частности, на слова: «Мой отец за Чехословакию погиб, а вы тут...», подсудимые опускали лица и не отвечали?
Федосеев подтверждает.
Литвинов (Давидовичу): Свидетель Давидович, с какой целью вы пришли на Красную площадь?
Давидович: Без цели.
Литвинов: Вы нас впервые увидели у Лобного места или раньше?
Давидович: Видел раньше, но внимания не обратил, а потом вспомнил. Вы были все вместе.
Литвинов: Где?
Давидович: Слева от ГУМа.
Литвинов: И Горбаневская была с нами?
Давидович: Да.
Литвинов просит суд вызвать Ястреба. (К Ястреба): Вы подтверждаете, что мы встретились с Горбаневской только у Лобного места?
Ястреба: По-моему, да.
Литвинов (к Давидовичу): На предварительном следствии вы говорили, что вышли из ГУМа, а ГУМ в воскресенье закрыт. Чем вы это объясните?
Давидович (вызывающе): Это не имеет значения. Я рассказываю о том, что я видел.
Литвинов: Горбаневская держала плакат или флажок?
Давидович: Флажок.
Литвинов: На предварительном следствии вы утверждали, что она держала плакат. Кто вы по образованию?
Давидович: Юрист.
Бабицкий: Где находились работники милиции в форме?
Давидович: Там же.
Бабицкий: Среди тех, кто вел задержанных, были работники милиции?
Давидович: Да, они принимали участие в задержании.
Бабицкий: Те, что вели, были в форме?
Давидович: Да.
Бабицкий: Вы это видели?
Давидович: Да.
Бабицкий: Вы видели, как отнимали плакаты?
Давидович: Нет, не видел.
Бабицкий: Где находились вы в это время?
Давидович: Ближе к Спасским воротам.
Бабицкий: Видели, как ударили Файнберга?
Давидович: Нет.
Делоне: Вы опознали меня. Перечислите мои действия.
Давидович: Вы произносили речи политического содержания.
Делоне: Какой был общий смысл этих «речей»?
Давидович: Ну, вы разделяли точку зрения вашей группы. Вы спорили с гражданами и говорили, что действия правительства по вводу войск являются неправильными.
Делоне: Другие мои конкретные действия?
Давидович: Других не видел.
Делоне: Вы уверены, что вы принимали участие в моем задержании?
Давидович: Да.
Делоне: Вы предъявили удостоверение при этом?
Давидович: Нет, удостоверение предъявил работник опергруппы.
Делоне (удивленно): Какой работник?
Давидович: В штатском.
Делоне: Что я делал, когда меня вели к машине?
Давидович: Сопротивлялись, упирались, пытались вырваться.
Делоне: Руки мне заламывали?
Давидович: Кажется, нет.
Делоне: Когда я шел от Лобного места к машине, я говорил что-либо?
Давидович: Что-то говорил, кажется, «позор», но я не помню.
Делоне: Мои дальнейшие действия?
Давидович: Не знаю, я ехал не с вами.
Делоне: Вы видели потом того человека, который якобы предъявил документы?
Давидович: Да, в милиции.
Адвокат Каминская: Видели ли вы у кого-нибудь телесные повреждения?
Давидович: Да, видел у Файнберга во время очной ставки.
Каминская: Видели, как кто-нибудь наносил удары?
Давидович: Нет, не видел.
Каминская: Писал ли человек, предъявивший документ при задержании Делоне, объяснение в милиции?
Давидович: Я об этом ничего не знаю.
Каминская: Что-нибудь об этом человеке вам известно?
Давидович: Нет, ничего не известно.
Богораз: Насчет милиции, это только к Делоне относится или ко всем?
Давидович: Нет, не ко всем. Толпа была большая. Все были очень возмущены. Задерживали и люди в штатском.
Богораз: Сколько примерно было милиции в форме?
Давидович: Примерно человек 5-6.
Богораз: Они не допрошены. Куда они делись?
Давидович: Не знаю.
Богораз: Все происходило в течение пяти минут. По показаниям свидетеля Давидовича речи продолжались 2-3 минуты, значит, мы могли говорить только одновременно. Как же свидетель мог различить, кто что говорил?
Давидович: Вот, различил.
Богораз: Всех?
Давидович: Всех.
Адвокат Каллистратова: Вас допрашивали в этот же день?
Давидович: Да.
Каллистратова: Тогда вы показали, что вышли из ГУМа. Чем вы объясните это утверждение?
Давидович: Я уверен, что не говорил этого следователю.
Дремлюга просит вызвать свидетеля Долгова. (Долгову): Вы видели Давидовича?
Долгов: Нет.
Дремлюга (Давидовичу): Вы видели первого, кто подбежал к Лобному месту?
Давидович: Нет, я больше внимания обратил на демонстрантов.
Литвинов: Вы можете сказать, в каком порядке мы сидели?
Давидович: Я стоял лицом к демонстрантам. Крайняя справа была Горбаневская, затем Богораз, Файнберг, Бабицкий.
Литвинов: Сразу всех увезли?
Давидович: Нет, позже всех увезли Горбаневскую.
Делоне: Только двое меня вели, вы и гражданин в штатском, предъявивший удостоверение?
Давидович: Да.
Делоне: На каком основании вы решили меня задержать?
Давидович: По просьбе второго товарища.
Делоне: Слышали ли вы в толпе выкрики, обращенные к демонстрантам?
Давидович: Да, возмущенные выкрики.
19 часов 25 минут
Конец первого дня
10 ОКТЯБРЯ 1968 г. 10.00
Богораз (делает заявление): Я не вижу в зале суда двух своих родственников: Алексееву и Бураса.
Судья: Всех родственников пустить нельзя — зал переполнен.
Литвинов: Я не вижу в зале своей жены и ее отца. Имею ходатайство по существу.
Дремлюга: Можно ли нам разговаривать между собой?
Судья: Нет. Допускается разговор только с адвокатом.
Дремлюга: Так как у меня нет родственников в Москве, прошу допустить двух-трех друзей.
Судья: Назовите фамилии ваших друзей коменданту суда, он решит этот вопрос.
Дремлюга: Якир Петр Ионович, Юлий Ким и Илья Габай.
Делоне: Так как мы дали свои показания, прошу разрешить в перерывах переговоры между подсудимыми.
Судья: Нет, следствие не закончено, поэтому разговоры не разрешаю. Какие есть ходатайства по существу?
Литвинов: Прошу направить дело на доследование, так как следствие не захотело выявить непосредственных участников — лиц, разгонявших демонстрацию, хотя у него была для этого полная возможность: по показанию Стребкова можно установить личность сотрудника КГБ, на действия другого сотрудника и милиционеров-указывал свидетель Давидович. Свидетели Панова и Баева должны быть вызваны, тем более, что Баеву неоднократно вызывали на допросы во время предварительного следствия, и только через три недели было прекращено дело против нее.
Делоне: Полностью поддерживаю ходатайство Литвинова.
Адвокат Каминская: Поддерживаю ходатайство Литвинова. Защита собиралась ходатайствовать о допросе сотрудников 50 отделения милиции: кто из сотрудников КГБ и работников милиции задерживал и доставлял подсудимых? Считаю, что это можно сделать без доследования, в ходе судебного следствия.
Адвокат Каллистратова: Поддерживаю ходатайство Каминской. Тем более, что работники милиции всегда составляют рапорт о задержании, в котором указано, кто доставлял нарушителей в отделение милиции. Например, в отношении Делоне свидетель Давидович заявил, что Делоне оказывал сопротивление. Это противоречит показаниям его самого и других свидетелей. Поэтому считаю, что необходимо вызвать официальных лиц: сотрудников КГБ и милиции, участвовавших в задержании.
Адвокаты Поздеев и Монахов поддерживают ходатайство.
Богораз: Поддерживаю ходатайства адвокатов и Литвинова, которые касаются и лично меня. Один из плакатов, который был в моих руках, потом видели в милиции, в руках сотрудников КГБ. Неизвестно, кто доставил плакаты и флажок в милицию. Неизвестно, кто сломал флажок, тем более, что надругательство над государственным флагом, во всяком случае в отношении нашего флага, осуждается ст. 1902.
Бабицкий: Полностью поддерживаю.
Делоне: Настаиваю на выявлении сотрудника КГБ, о котором говорит Давидович, так как я не сопротивлялся при задержании и никто мне не предъявлял удостоверения.
Прокурор: Считаю ходатайство Литвинова о направлении дела на доследование неосновательным, так как суд имеет в уголовном деле все необходимые материалы, по которым он может полностью разобраться. Ходатайство о дополнительных свидетелях частично удовлетворено: дополнительно вызваны три свидетеля — они еще не допрошены. Ходатайство Каминской не подлежит удовлетворению, так как Каминская неправильно сослалась на показания Стребкова. Он не говорил, что сотрудник КГБ участвовал в задержании, его показания касались только плаката, который сотрудник КГБ держал в руках в отделении милиции. В отношении запроса в У ООП о лицах, которые задерживали: все фамилии есть в деле. В отношении ходатайства Каллистратовой о противоречиях в показаниях свидетеля Давидовича с другими свидетелями — можно допросить
дополнительно Давидовича. Суд учтет все противоречия при вынесении приговора.
Суд отклоняет все ходатайства, ссылаясь на статьи 331 и 276 УПК.
ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ УДАРЦЕВА
ВЛАДИМИРА АЛЕКСАНДРОВИЧА
Судья: В каких вы отношениях с подсудимыми?
Ударцев: Я никого из них не знаю. Я приезжий из Ростова, работаю слесарем.
Судья: Расскажите кратко, что вы знаете об этом деле.
Ударцев: 25 августа около 12 часов я ходил в мавзолей Ленина и затем прошел в собор Василия Блаженного, около Лобного места. Увидел много народа. Я подумал, что кому-нибудь стало плохо. Подошел. Около Лобного места сидели 6-7 человек, я заметил среди них женщину с ребенком. Они выкрикивали лозунги: «Долой советскую агрессию», «Долой советские танки» и т. д. Точно не запомнил. Народ возмущался, конечно.
Судья: Во сколько часов это было?
Ударцев: Около 12-ти.
Судья: Сколько было народу вокруг?
Ударцев: Около 30-40 человек.
Судья: Вы видели подсудимых? (Показывает.)
Ударцев: Я видел их со спины. Заметил только женщину с ребенком.
Судья: Что было у них в руках?
Ударцев: Видел в руках древко, с чем-то оборванным.
Судья: Что они делали?
Ударцев: Выкрикивали лозунги: «Долой эскалацию в Чехословакии».
Прокурор: Не можете ли вы уточнить, сколько сидело мужчин и женщин?
Ударцев: Кажется, 5 мужчин и 2 женщины.
Прокурор: Что держали в руках?
Ударцев: Обрывки плакатов.
Прокурор: Сколько?
Ударцев: Несколько, точно не помню.
Прокурор: Как вели себя окружающие граждане?
Ударцев: Сильно возмущались.
Судья: Значит, граждане сильно возмущались.
Прокурор: Вы видели, как их задерживали?
Ударцев: Видел. Забрали сначала всех, осталась женщина с ребенком. Потом забрали и ее.
Прокурор: Как вели себя подсудимые?
Ударцев: Они противились, вырывались из рук.
Прокурор: Видели ли вы, как наносили кому-нибудь побои?
Ударцев: Не видел.
Прокурор: На предварительном следствии вы говорили другое.
Ударцев: Да. Когда забирали женщину, она выбила очки молодому человеку.
Прокурор напоминает Ударцеву его показания, касающиеся того, что Файнберг сам себя ударил.
Ударцев: Люди говорили, что один ударил себя кулаком или древком по носу, пошла кровь.
Судья: Вы сами это видели? Нет, люди говорили.
Прокурор: Как вела себя женщина с ребенком?
Ударцев: Когда ее сажали в машину, она кричала лозунги и прижимала к себе ребенка.
Прокурор: С целью нанести повреждения?
Ударцев: Нет, хотела его прижать.
Богораз: Вы видели меня на площади?
Ударцев: Да.
Богораз: Я сопротивлялась?
Ударцев: Нет.
Богораз: 26 августа вы в своих показаниях утверждали, что трое из мужчин были в очках. Вы подтверждаете это? Уверен ли свидетель, что именно мы выкрикивали, а может быть, речь идет о других людях?
Ударцев: Возгласы слышал от сидящих. Один мужчина кричал: «Долой агрессию». Кто, не помню.
Богораз: Где мы сидели?
Ударцев: На тротуаре, прислонившись к барьеру Лобного места.
Адвокат Каминская: Вы видели сами транспаранты, известно ли вам, какие были надписи?
Ударцев: Нет, когда я подошел, их уже не было.
Адвокат Поздеев: Кого вы опознали?
Ударцев: Женщину с ребенком.
Поздеев: Сколько вы видели мужчин? На допросе вы говорили, что лозунги: «Долой эскалацию» и еще что-то выкрикивала только женщина с ребенком? А как вели себя другие?
Ударцев: О других сказать ничего не могу.
Адвокат Монахов: Были ли заторы транспорта? Видели ли вы машины?
Ударцев: Не видел.
Богораз: Вы участвовали в задержании?
Ударцев: Нет.
Богораз: Видели, кто нас задерживал?
Ударцев: Нет.
Делоне: Что нам кричали?
Ударцев: «Вы антисоветские люди».
Адвокат Каллистратова: Непосредственно в момент задержания был ли кто-нибудь в форме?
Ударцев: Нет, в милицейской форме я никого не видел.
ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ САВИЛОВА А. Т.
Савилов: Я работаю на заводе Лихачева, старшим инженером-технологом. 24 августа ко мне приехал брат с экскурсией из Липецка. Автобус приехал на Красную площадь. Остановились около Спасской башни. Экскурсовод рассказывал. Проходила смена караула. Недалеко товарищ с камерой снимал. Мы увидели толпу людей, подумали, что драка. Люди побежали. Раздались свистки. Через 2-3 минуты из Спасской башни выехала машина. Одна, две или три. Я увидел, что в них сидят люди. Много. Человек 8. Одна женщина выкрикивала: «Свободу Дубчеку!», другая ей зажимала рот.
Прокурор: Большая была толпа?
Савилов: Около 100 человек. Многие возмущены.
Богораз: Вы пытались принять участие в задержании?
Савилов: А зачем? Они уже сидели в машине.
Богораз: Именно в эти машины, которые вышли из Кремля, сажали людей?
Савилов: Я номеров не помню. Но сажали именно в эти «Волги».
Адвокат Поздеев: Когда вы видели толпу людей?
Савилов: Скопление людей было, когда люди уже сидели в машинах.
Литвинов: Каким образом вы стали свидетелем?
Савилов: Гражданин с кинокамерой записывал свидетелей, я записался.
(Следующим вызывают свидетеля Васильева, но его по неизвестным причинам нет.)
ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ КУКЛИНА Е. Е.
Куклин: 25 августа я работал на посту, перекресток улицы Куйбышева и проезда Сапунова. Около 12 часов я заметил группу людей у Лобного места. У них были плакаты. Люди стали стекаться и мешали движению транспорта. Я обратился к ним: «Граждане, освободите дорогу для движения транспорта». И здесь я услышал выкрики: «Вывести войска из Чехословакии», «Свободу Дубчеку». Люди возмущались. Обратились ко мне, чтобы отобрать плакаты. Сотрудник, стоящий на перекрестке с Красной площадью, отошел к телефону. Поэтому я пошел туда. Пришлось освободить такси, чтобы посадить туда людей. Граждане стали сажать этих людей в машины. Стали сажать в машину, некоторые сопротивлялись. Я обращался к толпе: «Граждане, освободите дорогу, разойдитесь, не мешайте транспорту».
Судья: Кто выкрикивал лозунги?
Куклин: Те, у кого были плакаты, и сидящие в машине. Они даже из машины выкрикивали.
Судья: Где находились эти люди? Сидели или стояли?
Куклин: Они сидели, обратившись в сторону Исторического музея, человек шесть. Остальные стояли. Граждане подбегавшие отнимали лозунги. Взяли их за руки, и, когда их сажали, они кричали: «Свободу Дубчеку», «Вывесть войска из Чехословакии». Кричал Дремлюга.
Прокурор: Где находится ваш пост? Вы говорите: улица Куйбышева и проезд Сапунова. А на предварительном следствии вы говорили: улица Куйбышева и Красная площадь.
Куклин: Это тот же самый пост.
Прокурор: Уточните, в каком месте вы стояли.
Куклин: Это перекресток поблизости. Сотрудник подошел к телефону, и я не мог покинуть пост.
Прокурор: Кого из подсудимых вы запомнили?
Куклин: Подсудимых Дремлюгу и Литвинова.
Прокурор: Как вел себя Дремлюга?
Куклин: В машину он не шел. Его взяли за руку и повели. Дальше я не видел.
Прокурор: Вы на предварительном следствии показали, что он кричал: «Свободу Дубчеку», «Вывести войска из Чехословакии».
Куклин: Когда его сажали, то он кричал.
Прокурор: Были ли среди машин, куда сажали людей, машины, выехавшие из Кремля?
Куклин: Нет, не было. Были посторонние машины.
Богораз: На предварительном следствии вы показали, что, находясь на своем посту, вы увидели труппу граждан, идущих к Лобному месту, и побе-
жали туда. Что, вы предполагали, что группа в 6-8 человек создаст помехи транспорту?
Куклин: Там милиционера Розанова не было, а пост оставлять без присмотра нельзя. Туда начали стекаться люди. Ежели бы они, как все граждане Советского Союза, шли, — бывают группы экскурсантов и гораздо больше, и никаких сомнений быть не может. А когда эта группа из шести человек шла, вокруг них стали собираться люди.
Богораз: Когда вы обращались с требованием разойтись, к кому вы обращались?
Куклин: Ко всем. Я просил толпу разойтись.
Адвокат Каминская: Вы написали 25 августа рапорт. После чего?
Куклин: После сдачи смены.
Каминская: Чем объяснить, что рапорт датирован 3 сентября? (Указывает лист дела.)
Куклин (после паузы): Я писал рапорт по окончании рабочего дня, но опустил сам факт о нарушении движения транспорта.
Каминская: Почему вы написали второй рапорт? Первый вы написали кому? На имя своего руководителя?
Куклин: Да.
Каминская: Вы знаете, где он?
Куклин: Нет.
Каминская: Что вы упустили в первом рапорте?
Куклин: Что главная помеха в нашем деле, затор транспорта.
Каминская: Когда вы подошли к посту Розанова, пост был пустой?
Куклин: Да.
Каминская: Вы Розанову говорили, чтобы он пошел и позвонил?
Куклин: Нет.
Адвокат Каминская: На предварительном следствии вы показали, что вы близко к Лобному месту не подходили и лозунгов не видели. Подтверждаете ли вы это?
Куклин: Да. Не видал ничего.
Адвокат Каллистратова: Кто не подчинялся требованиям уйти с проезжей части?
Куклин: Некоторые проходили, а некоторые не уходили.
Каллистратова: С вашего поста вам было видно Лобное место?
Куклин: Да, та часть, которая обращена к Историческому проезду.
Каллистратова: Где вы заметили группу?
Куклин: Группу увидел на пешеходной дорожке от ГУМа к Лобному месту.
Каллистратова: Кто вас попросил предоставить транспорт? Граждане?
Куклин: Да.
Каллистратова: На предварительном следствии вы показали, что к вам обратился мужчина.
Куклин: Мужчина-то тоже был гражданин.
Каллистратова: Мужчина подошел до или после того, как вернулся Розанов?
Куклин: Сказать точно не могу.
Каллистратова: Вы лично кого-либо задерживали?
Куклин: Нет.
Каллистратова: Вы видели работников милиции?
Куклин: Кроме Розанова на посту, не видел.
Каллистратова: Задерживала кого-нибудь милиция?
Куклин: Нет.
Адвокат Монахов: На предварительном следствии вы говорили, что близко не были, выкриков не слышали. (Зачитывает показания: «Розанов пошел звонить, а я его заменил на посту. После этого подошел человек и стал требовать, чтобы я дал машину. Выкриков не слышал».) Вы давали эти показания?
Судья: Уточните, когда вы слышали и когда не слышали.
Куклин: Когда в машину садили, они выкрикивали.
Литвинов: Вы 25-го, по окончании смены, написали рапорт?
Куклин: Да.
Литвинов: А 3 сентября решили дополнить?
Куклин: Да.
Литвинов: Между этими моментами вас вызывали на допрос?
Куклин: Не помню.
Литвинов: А почему именно третьего вы решили дополнить рапорт?
Куклин: Мне начальник сказал, что нужно дополнить рапорт.
Литвинов: А чем дополнить, сказал?
Куклин: Я и сам знаю, чем дополнить.
Литвинов: Почему вы решили, что Розанов пошел звонить?
Куклин: Кто первый день работает, тот, может, и не знает.
Делоне: Как вы могли обращаться к гражданам, если вы близко к Лобному месту не подходили?
Судья: Уточните расстояние?
Куклин: Около 10 метров.
Делоне: С одной стороны, вы близко не подходили, а с другой стороны, вы обращались к гражданам. Значит, к сидящим гражданам вы не могли обращаться?
Куклин: Нет. К тем лицам, которые сидели, я с предложением разойтись не обращался. Эти 6 человек, которые сидели, они не мешали транспорту.
Дремлюга: Если люди сидят на тротуаре, будут они мешать движению транспорта?
Куклин: Нет, не будут, пешеходам мешают.
Богораз: Прошу суд удостоверить, что в промежутке между двумя рапортами у свидетеля Куклина был допрос. В первом рапорте ничего не было о заторах транспорта.
(Судья смотрит в деле и удостоверяет.)
Богораз: Почему вы, работник ОРУДа, основной обязанностью которого было регулировать движение транспорта, не отметили в первом рапорте заторы?
Куклин: День был воскресный, я спешил и, наверно, опустил то, что нужно было записать.
Прокурор делает замечание адвокату Монахову: Вы смеетесь, а смеяться в суде неэтично.
Монахов: Вы ошибаетесь: я улыбаюсь, а не смеюсь. А выражать свои эмоции не возбраняется и адвокатам.
Судья (Монахову): Суд вас просит быть внимательным.
Делоне: Что вы имеете в виду, говоря о заторе? Остановились какие-либо машины? Вы видели конкретно машины? Сколько их было? Номера машин записали?
Куклин: Нет необходимости отмечать.
Литвинов: Были ли помехи машинам, идущим от Москворецкого моста к улице Куйбышева?
Куклин: Были.
Литвинов: Какое расстояние от Лобного места до проезжей части этой трассы?
Куклин: Метров 20.
Адвокат Каминская: На чье имя был подан ваш первый рапорт?
Куклин: Начальнику 4 отделения ОРУДа.
Прокурор: Что, этот рапорт был внутреннего пользования?
Куклин: А я не знаю, нам не докладывают.
Каминская ходатайствует о представлении в распоряжение суда первого рапорта свидетеля Куклина.
Адвокат Каллистратова: Считаю чрезвычайно важным для данного судебного разбирательства приобщение этого первоначального документа к делу.
(Все адвокаты и подсудимые поддерживают это ходатайство.)
Прокурор: Считаю нецелесообразным затребование этого документа, так как свидетель дал исчерпывающие показания о содержании этого рапорта.
Определение суда: ходатайство Каминской удовлетворению не подлежит, так как необходимости в нем по делу нет.
ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ БЕСЕДИНА
ЭДУАРДА МИХАЙЛОВИЧА
Беседин: 25 августа я прогуливался по Красной площади. Мое внимание привлекла толпа. Отъехало две машины. Из одной машины женщина в голубом платье кричала: «Свободу Чехословакии». В толпе был мужчина, который привлек мое внимание тем, что бурно действовал и что-то говорил толпе. Его задержали и посадили во вторую машину люди в гражданском. За 2-3 метра до машины его передали в руки милиции.
Прокурор: Как относились окружающие люди?
Беседин: Люди в толпе были очень возмущены: «Живут у нас, едят наш хлеб, а такие вещи вытворяют».
Прокурор: Могли бы вы опознать мужчину, который развил бурную деятельность? Как он выглядел?
Беседин: Я видел его лицо из машины, одежды не видел.
Прокурор: На предварительном следствии вам предъявляли его для опознания?
Беседин: Да, предъявляли. Это был гражданин Бабицкий. Но он говорит, что он сидел, а тот стоял.
Прокурор: Вас это смущает?
Беседин: Да.
Прокурор: Где вы работаете?
Беседин: Я студент Московского энергетического института.
Адвокат Поздеев: Вы показывали, что мужчина, о котором вы говорили, был одет в рубашку грязно-розового цвета и коричневые брюки, а здесь говорите, что одежды не помните, а только лицо.
Беседин: Я говорю о двух разных людях. Бабицкого я увидел впервые в машине. Развил бурную деятельность другой.
Литвинов: Вы меня видели на площади?
Беседин: Нет.
Делоне: А меня видели?
Беседин: Нет.
Дремлюга: А меня?
Беседин: Нет.
Дремлюга: Как объяснить, что вы во время опознания оказались за стеклянной дверью?
Судья: Суд снимает этот вопрос.
Дремлюга: Почему?
Судья: Суд не дает объяснений.
Литвинов ходатайствует о том, чтобы впустили его жену Майю Русаковскую и друзей его и других подсудимых: На основании ст. 18 УПК суд должен следить за гласностью судопроизводства. В то же время в суде присутствует масса посторонних людей, пришедших по неизвестным пропускам. Прошу занести это в протокол и рассмотреть это ходатайство.
Судья: Ваше заявление будет занесено в протокол. Еще не было перерыва, и ваше заявление мы рассмотрим.
Делоне: Я поддерживаю ходатайство Литвинова и обращаюсь к суду с жалобой на коменданта. Второй день в зал раньше всех других проходят посторонние лица, и в то же время не пускают моих друзей.
Судья не принимает заявления по поводу коменданта и разрешает делать заявления, подобные заявлению Литвинова.
ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ РОЗАНОВА
ИВАНА ТИМОФЕЕВИЧА
Розанов: 25 августа я работал регулировщиком на перекрестке с 8 утра до 9.30 вечера. Я заметил группу в 5-6 человек. Сначала не обратил на нее внимания, так как они транспорту не мешали. Думал, это — экскурсия. Прошло минут 5. Я увидел: народ от мавзолея побежал к Лобному месту. Я увидел: люди сели, и над ними полотнища, а пока я подбежал, граждане полотнища уже отобрали. Я побежал, позвонил дежурному — из Спасских ворот вышли машины. Освобождал дорогу для машин, а затем пошел на свой пост.
Прокурор: Сколько было людей у Лобного места?
Розанов: Около трехсот.
Прокурор: Какое было содержание плакатов?
Розанов: Не видел.
Прокурор: Принимали ли вы участие в задержании?
Розанов: Никак не мог, я докладывал дежурному.
Прокурор: Как относились окружающие граждане?
Розанов: Не могу сказать, не видел.
Богораз: Произошло ли фактическое нарушение работы транспорта?
Розанов: Да, произошло. Мне пришлось расчищать дорогу.
Богораз: Сидевшие люди сами по себе мешали транспорту?
Розанов: Сами не мешали, но вокруг собралось много народу.
Богораз: Вы надолго уходили звонить?
Розанов: Нет, на секундочку.
Богораз: Человек, который вас сменил, подошел после того, как подняли плакаты?
Розанов: Сменивший человек подбежал после того, как отняли плакаты.
Адвокат Каминская: Вырывал ли кто-нибудь плакаты?
Розанов: Да, граждане вырывали.
Адвокат Каллистратова: Вы видели, как задерживали подсудимых?
Розанов: Нет.
Каллистратова: У Лобного места милиция была?
Розанов: Нет. Работники милиции стояли цепочкой и обеспечивали запуск людей в Мавзолей.
Делоне: Останавливались ли машины, идущие из Спасских ворот, у Лобного места?
Розанов: Ни одна не останавливалась.
ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ КОРХОВОЙ
ИННЫ ВЛАДИМИРОВНЫ
Корхова: 24 августа вечером мне позвонил Павел Литвинов, спросил, свободна ли я 25-го. Мы договорились встретиться у метро «Проспект Маркса». Павел предложил пройти до Красной площади. Там я увидела Богораз и несколько незнакомых людей. Затем я увидела Наташу Горбаневскую. Павел просил: «Ты ни во что не вмешивайся, только смотри». Затем они сели около Лобного места и развернули плакаты. Они сидели спокойно, криков я не слышала. Через минуту я увидела людей, бегущих со всех
концов, и услышала милицейские свистки. За мужчинами в штатском бежали люди, образовалась толпа. Некоторое время я ничего за этой толпой не видела. Когда я подошла ближе, я увидела, что подгоняют «Волгу». В нее затолкали Литвинова. Видела человека с окровавленным лицом. Видела, как он держал в руках зубы. В отделении милиции я узнала, что это Файнберг. На площади некоторое время еще оставалась Горбаневская. Затем забрали ее и коляску. Некоторое время после этого я оставалась на площади. Я слышала, как, разгоняя толпу, милиционер говорил: «Ну, что, вы не видели пьяных, сумасшедших не видели?» Ко мне подошел человек и потребовал, чтобы я пошла с ним в милицию. Там меня продержали до десяти тридцати вечера.
Судья: С кем из подсудимых вы знакомы и в каких вы с ними отношениях?
Корхова: С Литвиновым знакома один-два года, отношения — товарищеские, с Ларисой Богораз тоже знакома, но не очень близко. Горбаневскую знаю давно, но не близко. Остальных не знаю совсем.
Прокурор: В период вашего знакомства с Литвиновым были ли случаи, чтобы он вам в городе назначал свидание?
Корхова: Возможно и были, но я не помню.
Прокурор: Кто предложил вам пойти на Красную площадь?
Корхова: Литвинов.
Прокурор: Вас не удивило приглашение Литвинова?
Корхова: Удивило.
Прокурор: О чем вы разговаривали, когда встретились?
Корхова: Он ничего особенного не сказал, сказал: «Сама увидишь».
Прокурор: Были ли у вас 25-го встречи с другими лицами?
Корхова: Нет. 25 августа, подойдя к Красной площади без десяти двенадцать, около проезда Куйбышева я увидела Богораз, стоящую с несколькими мужчинами. Мы поздоровались, они разговаривали между собой, но о чем, я не прислушивалась.
Прокурор: Как был одет Литвинов?
Корхова: В белой рубашке и серых брюках.
Прокурор: Какие-нибудь предметы у него были?
Корхова: Нет, руки у него были свободны, из карманов ничего не торчало.
Прокурор: Вы с кем-нибудь говорили по поводу встречи с Литвиновым?
Корхова: Я говорила вечером 24-го со своей подругой Ириной Жолковской, сказала, что звонил Павел и просил встретиться.
Прокурор: Не припомните разговора между Богораз и Литвиновым?
Корхова: Не помню.
Прокурор просит удостоверить, что на очной ставке с Литвиновым она дала показания, что Богораз и Литвинов обменялись короткими фразами, среди которых была «пойдемте».
Корхова: Да, я давала эти показания, но кто именно сказал эту фразу — не знаю.
Прокурор: На каком расстоянии вы находились от Лобного места?
Корхова: Вначале на расстоянии около 40 метров. Потом прошла по направлению к Лобному месту.
Прокурор: Слышали ли вы какие-нибудь разговоры или выкрики?
Корхова: Разговоры между сидящими и толпой не слышала.
Прокурор: Где вы работаете?
Корхова: В Институте мировой экономики и международных отношений, младшим научным сотрудником.
Адвокат Каминская: Вы подтверждаете показания, данные на очной ставке, что подсудимые сидели тихо?
Корхова: Да, подтверждаю.
Адвокат Монахов: С очками ничего не произошло?
Корхова: Ничего.
Монахов: Были ли остановки транспорта?
Корхова: Вообще не было никакого транспорта.
Литвинов: Как вели себя граждане, вырывали ли плакаты?
Корхова: Видела, что группа подбежала, видела как очень грубо запихивали в машину. В милиции слышала, что задержанные просили произвести медицинскую экспертизу по поводу выбитых зубов у Файнберга.
Литвинов: Считаете ли вы, что, как говорится в обвинительном заключении, были действия, грубо нарушающие общественный порядок?
Корхова: Нет, не считаю.
Делоне: Знаете ли вы кого-либо из свидетелей?
Корхова: В отделении милиции я познакомилась со свидетелем Леманом. В свидетельской комнате я познакомилась с Великановой. Зато другие свидетели между собой знакомы. В свидетельской комнате я слышала, как один свидетель, войдя, спросил:
«Наших здесь много?», а другой ответил: «Человек восемь».
Дремлюга: Когда вас задержали, вам предъявили какие-либо документы?
Корхова: Человек, посадивший меня в машину, не показывал мне документов, и в милиции — тоже. При задержании подсудимых работников милиции не было.
ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ ВЕЛИКАНОВОЙ
ТАТЬЯНЫ МИХАЙЛОВНЫ
Великанова: Я узнала о демонстрации утром 25 августа в 11 часов. Муж сказал мне, что будет протестовать против ввода войск в Чехословакию. И ушел. Я очень беспокоилась. Позвонила знакомым и договорилась встретиться. Когда мы пришли на Красную площадь, я увидела мужа, рядом сидел Файнберг и женщина с коляской. Остальных не заметила. К ним бросились люди. Я услышала свисток. Начали отнимать лозунги, бить ногами. Того, кто бил Файнберга, я очень хорошо заметила. Другой бил мужа ногами в бедро. Затем слева я увидела Ларису Богораз. Слышала реплики подбегавших людей в штатском, которые действовали очень активно и организованно. Хорошо запомнила реплику избивающего, который бил и помогал засадить в машину: «Хулиганы, зачем вы здесь сидите?» Слышала ответ Горбаневской: «Лет через двадцать вы тоже поймете, и вам будет стыдно». Слышала реплику мужа: «Мы теряем своих лучших друзей — чехов и
словаков». После демонстрации я видела, как кому-то засвечивали пленку. Не видела, как засовывали в машину остальных, все время смотрела на мужа и сидящих рядом с ним. Я хочу сообщить суду, что моя знакомая Панова, которая была со мной на Красной площади, вчера около здания суда опознала среди сотрудников в штатском, окружающих здание суда, того, который бил Файнберга. Когда она подошла к нему близко, он быстро скрылся...
Судья прерывает.
Адвокат Поздеев: Известно ли вам, что ваш муж договаривался с кем-нибудь?
Великанова: Нет, неизвестно.
Поздеев: В чем был одет ваш муж?
Великанова: Он был одет в зеленые брюки и белую рубашку. Мы собирались на именины к бабушке. Дети уехали утром. Он просил их взять гитару. В руках у него ничего не было.
Поздеев: Известно ли вам что-нибудь о изготовлении плакатов?
Великанова: Во время обыска я видела доску, на которой было что-то написано.
Поздеев: Выходили ли машины из Кремля?
Великанова: Нет, машины из Кремля проехали много позже. Я была там еще минут двадцать.
Поздеев: Сколько лет вы состоите в браке?
Великанова: 18 лет. У нас трое детей: 10, 12 и 15 лет.
Адвокат Каминская: Ставился ли на предварительном следствии вопрос, как реагировали ваш муж и другие подсудимые на действия задерживающих их лиц?
Великанова: Меня потрясло, что они не сопротив-
лялись: их били ногами — они не реагировали, как будто они не на этом свете.
Прокурор: Не пытались ли вы отговорить вашего мужа?
Великанова: Я не считала себя вправе его отговаривать, если это его убеждение и он действовал по велению совести. Кроме того, на следствии я сказала, что отговаривать было бы бесполезно, так как он очень упрям.
Адвокат Монахов: Кто-либо опознал человека, который избивал Файнберга?
Великанова: Панова опознала его вчера около суда, но он очень быстро скрылся.
Прокурор: Уточните содержание разговора с мужем 25 августа утром.
Великанова: Муж сказал, что он собирается протестовать в районе Василия Блаженного. Я спросила, один ли он будет. Он сказал, что, возможно, будут другие люди.
Прокурор: На предварительном следствии вы показали, что «муж сказал, что он не может молчать», и что он идет на Красную площадь, где «они будут протестовать».
Великанова: Это моя неточность. Я пошла на Красную площадь, где, по словам мужа, он собирался протестовать. Я просто предполагала, что он будет не один, поэтому и сказала «они». Я пошла туда, потому что я должна была видеть, как все это будет. Я позвонила своей подруге Медведовской и позвала ее с собой. В это время мне позвонила другая подруга, Панова. Она сама захотела меня видеть, и я ее тоже пригласила на Красную площадь. С
Медведовской я встретилась у метро, а Панову увидела уже на Красной площади.
Прокурор: Что было написано на доске, найденной при обыске?
Великанова: На доске можно было разобрать: «Долой интервенцию из ЧССР».
ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ МЕДВЕДОВСКОЙ
ИРИНЫ ТЕОДОРОВНЫ
Медведовская: Я знакома только с Бабицким — он муж моей соученицы и сослуживицы, я работаю вместе с Великановой в Вычислительном центре Главмосавтотранса. Остальных подсудимых не знаю. 25 августа я вместе с Татьяной Великановой была на Красной площади и видела, как группа лиц выражала свой протест относительно событий в Чехословакии. Они сели спиной к Лобному месту. Развернули лозунги. Почти сразу раздался свисток и к ним бросились две группы мужчин и стали их бить. Они не вставали и не реагировали. Я видела одного милиционера, который сначала побежал в сторону демонстрантов, но тут же побежал обратно к Спасским воротам и стал нажимать кнопку.
Адвокат Поздеев: Какой разговор состоялся у вас с Великановой?
Медведовская: Она сказала мне, что ее муж собирается выразить протест против ввода войск в Чехословакию.
Поздеев: Говорила ли она о том, что там будет кто-то еще?
Медведовская: Нет, только о нем.
Поздеев: Оказывали ли подсудимые сопротивление, слышали ли вы с их стороны выкрики?
Медведовская: Никто сопротивления не оказывал, выкрики не слышала.
Адвокат Поздеев: Сколько народу было около Лобного места?
Медведовская: Не очень много.
Адвокат Монахов: Не было ли остановок транспорта?
Медведовская: Остановок транспорта не было, транспорта вообще не было.
Бабицкий: Как близко к нам подбежал милиционер?
Медведовская: Милиционер только направился в сторону демонстрантов и тут же, не задерживаясь, повернул к Спасским воротам. Как близко подбежал, затрудняюсь ответить.
Прокурор: Какова была цель вашей поездки, не показалась ли вам странной ее просьба?
Медведовская: Меня попросила поехать моя подруга, видимо, ей было трудно одной. Просьба странной не показалась.
Прокурор: Действия мужа вашей знакомой не показались вам странными?
Медведовская: Странными — нет, необычными — да.
ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ ЛЕМАНА
МИХАИЛА ВЛАДИМИРОВИЧА
Леман: Лично никого из подсудимых не знаю. Я вышел из дома и пошел через Красную площадь. Примерно в 12.03-04. Около Лобного места увидел толпу. Я заинтересовался, подошел ближе. Я увидел какую-то возню. Хотел позвать милиционеров, но милиционера близко не было. Увидел две машины — служебные «Волги». Мимо меня к машине протащили человека в белой рубашке. Я решил, что мне здесь делать нечего, и решил уйти. Сделал два шага в сторону. В это время меня схватили, заломили руку назад, ударили два раза по шее. В это время я слышал диалог: — Этот? — Нет, не этот. — Нет, этот. После чего меня затолкали в машину и отвезли в милицию.
Адвокат Монахов: Вас ударили по шее каким-то приемом?
Леман: Не знаю, ударили ребром ладони.
Монахов: Почему вы решили, что машины служебные?
Леман: Я живу около Красной площади и знаю, что движения там нет, разрешен проезд только служебным машинам.
Богораз: Припомните, с какой просьбой я обратилась к вам в отделении милиции.
Леман: «Позвоните Якиру и скажите, чтобы сын не волновался».
Богораз: Вы знакомы с Якиром?
Леман: Никогда раньше фамилию Якира не слышал.
Богораз: Как я была одета?
Леман: В брюках, сверху не помню.
Литвинов: О чем мы все просили в милиции?
Леман: О судебно-медицинской экспертизе для Файнберга. Меня вызвали на допрос, и я не знаю, удовлетворили ли эту просьбу.
Литвинов: Где вы живете?
Леман: Я живу на улице Куйбышева.
Делоне: Подтверждаете ли вы свои показания, что кто-то ударил человека в зеленой рубашке?
Леман: Я видел, как замахнулись и ударили со всей силы, затем увидел окровавленное лицо.
Дремлюга: Ударили Файнберга рукой?
Леман: Ударили рукой, а били ли ногой — я не видел.
Прокурор: Уточните, когда вы вышли на Красную площадь, вы на предварительном следствии сказали, что в 12.15.
Леман: Я вышел из дома с боем часов, а свою длительность пути я специально потом проверил — это примерно 2-3 минуты.
Прокурор: Придя вечером к Якиру, увидели ли вы кого-нибудь из лиц, которых вы видели на площади?
Леман: Никого. На улице шел дождь. Я пришел, минуты 2 протирал очки, передал просьбу и вышел.
Прокурор: На предварительном следствии вы показали, что в коридоре промелькнула Татьяна Баева.
Леман: Я сказал, что возможно, что это была Баева.
Прокурор (Богораз): Почему вы обратились с просьбой именно к Леману?
Богораз: Потому что Леман был человек случай-
ный, а в отношении других я не была уверена, что их отпустят.
Прокурор: Почему вы просили сообщить Якиру, а не кому-нибудь из родственников?
Богораз: Никого из родных в это время не было в Москве.
Прокурор: Почему вы на допросе 25 августа не сказали о данном вам поручении?
Леман: Я не придал этому значения.
Судья ставит в известность стороны, что свидетель Веселов выехал из Москвы в командировку, свидетель Кузнецов находится в больнице, свидетель Богатырев выехал из Москвы, свидетель Васильев отсутствует по неизвестным причинам.