Магнитка - стройка века

 

В этой «великой» стройке страны, контролируемой ежедневно лично генеральным секретарем коммунистической партии Сталиным трудились в поте лица, согнанные судьбой со всей страны коммунистическая элита, научно-техническая интеллигенция, рабочий люд, раскулаченное угнетенное крестьянство и премножество заключенных, отбывающих наказание в основном за хитроумно-надуманные неподсудно малые проступки - как опоздание на работу, кража с поля для голодных детей килограмма картошки или зерна.

В этом котле страстей, безотчетной веры в «светлое» будущее и ужасного настоящего, охваченного безотчетным страхом за свою жизнь, кипела дружба, ненависть и вражда социально и морально чуждых слоев народа.

Все это насильственно уживалось в сверхчеловеческом напряжении за выполнение и перевыполнение ежедневного, годового и пятилетнего плана стройки. Десятки тысяч ручных тачек вывозили эту массу грунта в отвал и завозили стройматериалы возводить фундаменты для будущих домен, мартенов, прокатных цехов и др. Стройплощадка представляла буквально муравейник. Стройка шла небывалыми, темпами, беспощадным насилием труда, как во времена фараонов при возведении огромных пирамид сотнями тысяч рабов днем и ночью под присмотром жестоких надсмотрщиков и карателей.

Экономия была жесточайшая, люди на общих работах питались впроголодь, жили в общих бараках на нарах, с семьями в холодных комнатушках, а раскулаченные крестьяне, как кроты в землянках. На квалифицированных работах по изготовлению и монтажу оборудования в средствах не скупились, заработки были гораздо выше общесоюзных, хотя бытовые условия в основном были холостяцкие - в общежитиях.

Да и народ был, можно сказать, холостой, согнанный насильно или, залетевшие в охотку, искатели приключений и удачи. Для ускорения стройки средства не ограничивались, а с людской долей не считались.

Вспоминается мне одна такая штурмовая работа. В 1935 году стояли страшные морозы в 40 и более градусов, да еще с пронизывающими насквозь, ветрами.

В этих условиях ускоренно монтировали стальные

 

фермы второй очереди стана 50 №1 на высоте 8 метров с деревянных лесов-стеллажей и подмосток. Монтажникам выдали овчинные полушубки, брюки, чулки и мягкие чесанки, рукавицы и шапки. Внизу в деревянной жарко натопленной теплушке варилась жирная солянка и свиная отбивная. Можно было есть столько, сколько влезало.

Каждые 20 минут, заправившись вдобавок 100 граммами водки., днем и ночью на монтаж и клепку деталей фермы поднимались в таком обмундировании партии в 20 человек. Отработав 20 минут на верхотуре, сходили они полуживые, обмороженные, окоченевшие. Работа была очень сложная и ответственная. Нужно было на высоте, в мороз и ветер, согреть заклепки строго до определенной температуры, молниеносно вставить в раззенкованное отверстие и успеть заклепать их заданным напряжением так, чтобы после остывания при определенном способе обстукивания по ней звучал глухой, монолитный звон, а не колокольный.

Клепальщик при такой работе немного согревался, но и он буквально замерзал и обмораживался. Особенно страшны были воспаления легких с осложнениями.

Более сложным представлялось положение мастеров-контролеров, которые должны были визуально усмотреть соблюдение режимов нагрева заклепки и клепания ее, а затем сдачи каждой заклепки главному контролеру путем обстукивания...

Над всей этой трудовой стройкой, при столь великом физическом напряжении, в тридцатые годы стал страх кары НКВД за малейшее проявление свободолюбия, возмущения и признаков недовольства политикой властей и жизнью в стране. Шли повальные аресты, создавая духовное и психическое напряжение. Причем арестовывали, как правило, лучших руководителей цехов, рабочих стахановцев, способных еще что-то осмыслить и реагировать на окружающие события. Брали, как принято говорить, совершенно ни в чем не повинных людей, как своевременное предотвращение возможных инцидентов и зарождения крамольных мыслей.

Мне пришлось отведать и эти "прелести", достигая опыта и мастерства на монтаже прокатных цехов Магнитки.