Лагерные миниатюры

 

— Откуда, земляк?

— Из Ленинграда.

— За что сидишь?

— За троцкизм. Стоял на автобусной остановке, а

 

дождь льет — уже весь промок, хоть выжимай... Жалуюсь: "Безобразие! Две недели не могу купить галоши нужного размера."

Из очереди вышел молодой человек с приветливой улыбкой и стальными глазами. И пригласил проехаться с ним в один дом. Дали мне десять лет.

 

* * *

 

Литератор Аболдуев ехал летом в трамвае — дело происходило до войны — через центр и, подражая кондуктору, объявил: "Граждане и гражданки, трамвай только до Лубянки!"

Ему дали десять. Но он выжил в лагерях и похоронен в московской земле.

 

* * *

 

Через Печорскую пересылку прошли сотни и сотни священников. Один батюшка из-под Архангельска никак не мог уразуметь смысла случившегося с ним. Видно, в злосчастный день приехал из своей деревни в город отец Василий. Проходя мимо порта, он остановился на улице возле упавшего человека. По деревянному тротуару уже спешил сюда милиционер. Он начал пинать лежачего ногами.

— А ну, поднимайся, скотина!

— Сын мой, остановись! — вступился священник. — Он ведь брат наш.

— Ты что мне, батя, всякую пьянь в братья приписываешь?

— Да и не пьяный он вовсе, погляди, он болен...

— Нам лучше знать, кто какой есть!

Милиционер принялся свистеть — вызывать подмогу. Тут бы отцу Василию уйти, но не мог он оставить православного в беде. А блюстителю стало скучно:

— Так, по-твоему, все нам братья? И вражеские шпионы, которые шныряют в порту, — тоже братья?

— Все мы братья во Христе.

— Гражданин, — в голосе блюстителя зазвучал прокаленный металл, — вы задержаны.

В доме, который жители Архангельска обходили стороной, отец Василий пытался убедить кого-то в том, что

 

он не шпион и брата-шпиона иностранной разведки у него не имеется. К их деревне и корабли не пристают по случаю отсутствия причала. Но следователь был неумолим.

— Кто тебя завербовал?

— Иисус Христос.

— Кто в вашей организации главный?

— Иисус Христос.

Отец Василий стоял на своем. Но государственная точка зрения возобладала, и вот он здесь, на Печорской пересылке, со своей неразменной десяткой.

 

* * *

 

В лагерном бараке сидят на нарах политик, священник, урка.

Политик: — Отец, сколько времени Иисус нес свой крест на Голгофу?

Священник: — В писании не сказано...

Политик: — Ну, если точно не сказано, то Голгофа не так уж и высока была. Пусть он полдня добирался до вершины, скажем, десять часов. И донес. Так ведь?

Священник: — Пусть так.

Политик: — А сколько лет несет свой крест бывший великий народ. И будет нести до второго пришествия...

Урка: — А если этого самого второго пришествия не будет?

Политик: — Нести ему крест вечно.

Урка: — Батя, а тяжелый крест тот?

Священник: — Крест был деревянный, но большой.

Урка: — ...Ему было легче, твоему Христу.

 

* * *

 

Беседуют двое зеков.

Первый: — Знаешь анекдот?

Второй: — А ты знаешь, кем построен Беломорканал?

Первый: — Нет...

Второй: — Анекдотчиками.

 

* * *

 

О лагерном фольклоре можно специальное исследование писать. Впрочем, подобные труды уже издаются. И что интересно, никакие репрессии не могли остановить распространение политических анекдотов, заглушить до конца мечты о раскрепощении и ненависть к поработителям. Даже в среде уголовников встречались люди, осознавшие преступную сущность самой государственной власти. Это нашло отражение в неожиданной форме — в татуировках. Какие только рисунки не наносили блатные на кожу, начиная от огромных, от плеча до плеча, орлов, кончая порнографическими сценками. А тексты... "Люблю старушку мать", "Умру за горячую ...", "Иду резать сук!"... И вдруг - на лбу: "Раб ВКП(б)", "Раб НКВД"... Или рисунок на спине: скелет человека и текст: "Сталинский колхозник после сдачи налогов. Мясо сдал, шкуру сдал, шерсть сдал, яйца сдал. Осталось сдать кости на пункт вторсырья".

В ходу была и такая наколка: "Без рабов и аммонала не откопали ни одного канала". Один колымский долгосрочник сохранил рисунок-прокламацию: "НКВД Берия дал распоряжение сократить число зеков не за счет освобождения невиновных, а путем уничтожения больных и немощных дистрофиков. В Колымских лагерях Дальстроя больных и слабых загоняли в баню и затем, под предлогом выдачи белья, через второй выход заталкивали голых, распаренных, при пятидесятиградусном морозе, в клеть, установленную на тракторных санях. Везли на болота, где выгружали трупы стальными крюками".

Под этим текстом — рисунок: охранники длинными крюками цепляют обнаженные, замороженные заживо тела и сбрасывают их на мерзлую землю.

Нечто подобное совершалось в гитлеровских лагерях смерти. И еще одна листовка: начальник принимает новый этап. Он вещает: "Вас всех привезли в наш лагерь как изменников и предателей родины. А вы, сговорившись, утверждаете, что попали в плен после ранения в боях с немцами. Вы вместо борьбы до последнего вздоха благополучно отсиживались на сытых фашистских пайках в Бухен-вальде, Майданеке, Освенциме, Дахау... И работали на наших врагов. Нет вам пощады! Партия во главе с товарищем Сталиным и советский народ никогда не забудут

 

вашего подлого предательства! Вы все своей трусостью опозорили победоносную Красную Армию".

 

Гиммлер—Берия

Фюрер дал Гиммлеру директиву — полностью разрешить еврейский вопрос. Уничтожая в лагерях миллионы граждан всех национальностей, какую директиву выполнял Берия?

Освенцим расположен в стороне от больших городов и магистралей. Это было удобно для сохранения намеченной операции в тайне. По тому же принципу устраивали лагеря смерти в стране Сталина.

Вскоре в Освенцим потянулись эшелоны с обреченными. Эти эшелоны пропускали через станции даже раньше воинских составов.

Закладывая в 1934 году основы лагерной системы, Гитлер преследовал сугубо "гуманную" цель — перевоспитание преступников. Но прежде всего — сохранение жизни. Да, да, он говорил, что колючая проволока поможет спасти врагов государства от справедливого гнева народа.

Где-то мы уже подобное слышали...

С приходом на Лубянку Берия лагерь не сворачивали, и в тридцать девятом, обещавшем стать первым годом нового курса, ни один лагерь не закрыли. Напротив, появилось много новых. Методы, технология были испытаны временем. Когда этап прибывал на место, заключенные под присмотром конвоиров строили вышки, обносили территорию заграждением из колючей проволоки — это в первую очередь — и приступали к сооружению бараков или к рытью землянок. Так делали в жаркой Туркмении, в степях Заволжья, в заполярной тундре. Новые концлагеря появились и в гитлеровской Германии. Первые партии евреев прибыли в Освенцим в сороковом году. Они построили для себя бараки и начали жить, то есть умирать. Паек, и без того предельно скудный, был урезан вдвое—втрое, режим ужесточен, рабочий день превратился в рабочие сутки.

Так было в хозяйстве Гиммлера, так было в хозяйстве Берия. Их заочное соперничество длилось до самоубийства Гиммлера. Рейхсфюреру так и не удалось превзойти народного комиссара. Масштабы не те.